Мятеж - [2]

– Я за Северную Каролину. Поедем в Килл-Девил-Хиллз и посмотрим, откуда пошла эпидемия.

– Замечательно, Рен. Я выбираю океан, а ты – штат смерти.

– Разве в Северной Каролине нет пляжей? Это что, не прибрежный штат?

– Ладно, – рассмеялся я. – Пусть будет штат смерти.

Она усмехнулась и на секунду чуть пристальнее всмотрелась в меня ярко-синими глазами. Я знал, что она ищет. В корпорации нам кололи какую-то дрянь, чтобы превратить в послушных исполнителей, но взамен получили обезумевших плотоядных чудовищ. К счастью, я излечился. Однако антидот Рен ввела мне лишь несколько часов назад и теперь проверяла, помог ли он и нет ли новых признаков болезни.

В Остине ей не удалось удержать меня от убийства.

Я быстро опустил глаза.

От группы, стоявшей у ворот, отделился мужчина и направился к нам. Его черные волосы блестели на утреннем солнце. В одной руке он держал пистолет, еще один был заткнут за брючный ремень.

– Рибут, – негромко произнесла Рен.

Я смотрел то на нее, то на мужчину. Как она разглядела с такого расстояния? Сам я не различал даже глаз.

– Походка, – пояснила она, заметив мое недоумение.

Я пригляделся. Он шел быстро, но размеренно, как будто знал, куда идет, и при этом ничуточки не боится. Чем такая манера держаться может выдать рибута, я понятия не имел, но у меня не было пятилетнего опыта, как у Рен, и ее способностей справиться в одиночку с девятью противниками. Откуда мне знать?

Рибуты, окружившие нас, притихли; многие пристально следили за Рен. Я легонько подтолкнул ее в спину и, когда она оглянулась, кивнул на приближавшегося чужака.

– В чем дело? – не поняла она, обвела глазами остальных и снова повернулась ко мне со слегка раздосадованным лицом. – Меня что, избрали парламентером?

Я честно пытался не скалиться, но не смог удержаться. Рен иногда в упор не врубалась, как на нее смотрели, как вели себя с ней, какой ее видели другие. Ее избрали для переговоров еще несколько миль назад, задолго до встречи с местными.

– Иди. – И я снова осторожно подтолкнул ее вперед.

Она вздохнула с видом: «Что вам всем от меня нужно?»

Я подавил смешок.

Когда Рен выступила вперед, мужчина тут же остановился, чуть опустив ствол. Ему было уже под тридцать, но глаза смотрели спокойно и твердо. Ни тени того безумства, которое я наблюдал у взрослых рибутов в Розе, когда вылетал на задание. Из этого следовало, что он перезагрузился ребенком или подростком.

Те, что подвергались Перезагрузке, будучи взрослыми, не справлялись со своим новым рождением, только молодежь развивалась нормально и сохраняла рассудок. Правда, я знал это лишь в теории, потому что никогда прежде не видел рибута старше двадцати. Все они «загадочным образом» исчезали из филиалов КРВЧ, не достигая этого возраста. Я догадывался, что корпорация либо убивала их, либо проводила над ними опыты. Нам с Рен было по семнадцать, и если бы мы не убежали, то нам осталось бы меньше трех лет жизни.

– Здравствуйте, – сказал незнакомец.

Скрестив руки на груди и склонив голову набок, он бегло осмотрел толпу, после чего взгляд его остановился на Рен.

– Привет. – Рен быстро оглянулась на меня и снова повернулась к незнакомцу. – Мм… меня зовут Рен. Сто семьдесят восемь.

Он отреагировал так же, как все. Глаза расширились. Спина распрямилась. Даже здесь номер Рен вызывал уважение. Меня это постоянно бесило – как будто без номера она ничего не значила!

Рен показала запястье, и мужчина шагнул ближе, чтобы лучше рассмотреть выбитый на нем номер и штрих-код. Я торопливо накрыл ладонью свой номер, мечтая когда-нибудь свести проклятую татуировку. Считалось, что чем выше номер, тем более стремительный, сильный и бесчувственный получается рибут. Однако я был уверен, что КРВЧ нарочно кормила нас этими байками, на которые рибуты с готовностью купились. Ведь все мы были людьми до того, как умерли и возродились в виде рибутов. Я не понимал, какую роль играло количество минут, проведенных в состоянии смерти.

– Михей, – представился мужчина. – Сто шестьдесят три.

Я был впечатлен. Выше, чем у Рен, в Розе ни у кого номеров не было, и я не думал, что кто-нибудь может подобраться так близко. Следующим после нее шел тот парень, Хьюго, а ведь был только Сто пятьдесят.

Михей поднял руку. Чернила на его татуировке выцвели больше, чем у Рен, и я не сумел разглядеть номер издалека. Но Рен склонила голову и посмотрела на него тем ничего не выражающим взглядом, которым всегда удостаивала тех, кому не хотела открывать свои мысли. У нее получалось.

– Вижу, ты привела с собой друзей, – улыбнулся Михей.

– Мы… – Рен выискала в толпе Адди и указала на нее. – Мы с Адди проникли в остинский филиал и выпустили всех рибутов.

Адди сняла шлем, и ветер тут же взметнул ее темные волосы. Она спряталась за рибута повыше, словно не хотела признаваться в этом подвиге. Ее можно было понять. Ведь ни о чем таком она и не помышляла. Просто Рен спасла ее, заключив сделку с ее отцом, офицером КРВЧ, в обмен на помощь мне и самой Рен. Адди попросту повезло вскочить на подножку.

Улыбка Михея увяла. С невыразительным лицом он снова оглядел толпу.

– Вот это, – ткнул он пальцем, – весь остинский филиал?