Мясник - [7]

Шрифт
Интервал


А вот эта захотела. Сучка!

Рита скрипнула зубами, руки сами собой сжались и превратили две мягкие ладошки в кулачки. Жесткие. Не знающие пощады…

— Пошли, — приказала Рита.

И двинулась первой, зная, что подруги не отстанут. Потому что Кукла, Овца, Крыша и Тылкина — не просто шестиклассницы. Это еще и «стайка». Ее, Риты, «стайка». И не будет теперь Верке Дедковой никакой пощады.

Никакой!

Родители Веры Дедковой переехали в Москву из Львова. Хотя теперь правильнее говорить — бежали. Потому что с недавних пор вдруг кончилась спокойная жизнь у Семена Дедкова, Веркиного отчима. И вовсе не потому, что «хохлы заели», как любил повторять огромный, заросший до бровей Семен. Нет, причина была в другом.

Испугали Семена. По-настоящему испугали.

Раз спалили ларек, другой… (Семен имел палатку на вокзале, торговал мелочью). И все — без угроз, без лишних предупреждений. Просто поджигали, и все. Как будто так и надо.


Вначале метнулся Семен по знакомым, по «крышам», что вокзал прикрывали. Все хотел узнать — за что, почему именно его, Семена… Но в ответ — тишина. Недоумение в глазах. И даже — некоторая брезгливость. Как будто он, Семен Дедков, вдруг заразился какой-то опасной болезнью и теперь к нему лучше не подходить.

В конец перепуганный Семен отправился к самому Тузу, самому крутому авторитету, которого он знал. Туз прикрывал небольшой базарчик, что прилепился к вокзалу, и знал такое, о чем простые люди и ведать не ведали. Потому как он — Туз, «полнота» по всем правилам…

Туз сидел в блинной. Обедал. А может, и завтракал.

Одним словом — кайфовал.

Семен вошел, стянул кепку (хорошая кепка, немецкая, «фирма» — за версту видно). Покосился на охрану: два «качка» лениво перебрасывались в кости, а еще двое — жрали. Именно — жрали…

Туз — он потому Туз, что настоящий, породистый. И ел как человек. С кайфом, с удовольствием и красиво.

А «качки» — их еще называли «быки» или «цоб-цобе» — «шестерки», мелочевка, что после восемнадцати готовы за любую работу от армии отмазаться. Не люди. «Зеленка». Шваль. И ели под стать швали. Не ели — жрали.

Итак, вошел Семен, поздоровался. Подождал, пока Туз на него взглянет…

— Чего? — лениво спросил Туз, не глядя на Семена.

Дедков объяснил. Так, мол, и так, горю как швед под Полтавой и желаю, если, конечно, такое возможно, узнать — за что…

Пожевал Туз. Прислушался к тому, что у него в брюхе творится. Видать, недоволен остался. Нахмурился. Посмотрел на Семена, нехорошо посмотрел…

— Жаден ты, — выдавил наконец Туз, — вот и горишь.

— Да как же так! — загорячился Семен и тут же, не дослушав, начал объяснять, что платит он нормально, всегда вовремя и тем, кому нужно, что у него детишки подрастают, что…

— И глуп к тому же, — вдруг сказал Туз.

Сказал — как отрезал.

Застряли слова в горле бедного коммерсанта. Вдруг понял он, что — все! Приплыли! И объяснять никто не будет — за что,?

почему… Кому теперь это надо? Что-то объяснять!.. Все, баста. Не те времена.

Испугался Семен. По-настоящему испугался.

И рванул из Львова.

Да хрен с ней, с этой «золотой точкой»!

Ну зарабатывал нормально — этого не отнять. Что же мы, в другом месте не выживем? К тому же хохлы!..

— А что тебе хохлы? — попыталась роб- ко перебить мужа жена Семена — украинка из Мукачева.

Да куда там! Не удалась попытка…

Для начала врезал ей Семен кулаком в бок, чтобы не выступала и место свое знала, дура. А затем — словами, словами, да еще такими, где из пяти — три отборных, самых черных, какими Семена на лесоповале (206-я, часть вторая, хулиганство) гоняли бывалые зеки…

И заткнулась жена, вытерла с красного широкого, вечно потного лица слюну мужа. Замолчала. Надулась. Дуйся не дуйся, дура, а бежать все равно надо.

И побежал Семен, как бежит зверь, почуяв опасность, пока ясно не представляя себе, что это значит. Инстинкт!

Рванула семья Дедковых из Львова.

В полном составе рванула — и сам Семен, и жена его толстомясая, и мать жены, и отец Семена, и дочь, естественно, — Зорка Дедкова…

Странная выросла девчонка к четырнадцати годам — ни на кого не похожа. Тоненькая, стройная. Глаза черные, ямочки на щеках. Красавица, скажете вы. Ан нет! Не было в ней красоты. Наоборот — какая-то блеклость.

Но все равно серенькой ее назвать никак язык не поворачивался. Странное ощущение! Не девчонка, а тень. Поэтому и в школе ее прозвали — Тень. А в классе, как и в зоне, в самую суть обычно смотрят…

Итак, родители переехали в Москву, к деньгам поближе. Верка, естественно, пошла в школу. И надо же было такому случиться, что попала она в класс, где заводилой была Рита. Держала свою «стайку» наравне с ребятами.

Не просто держала — стальными руками. Крепко. Намертво. Каждый день отстаивая свой авторитет…А тут еще новенькая. Да еще какая то пришибленная, будто кто то ее пустым мешком по голове трахнул. Ну как ее не проучить?! Тем более что Верка Дедкова «штуку» зажидила. И кому?

Однокласснице!

Что ж, остается только одно — наказание…

И тогда Рита коротко ответила на вопрос подруг:

— Мочить!..

Времена, когда провинившихся «учили» на заднем дворе школы, давно прошли. Сейчас для этого существуют подвалы, заброшенные ларьки, чердаки… Рита и ее «стайка» решили остановиться на последнем.


Рекомендуем почитать
Девонширский Дьявол

В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.


Люди гибнут за металл

Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.


Место вдали от волков

Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.


Предвестник землетрясения

«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.


Оттенки зла. Расследует миссис Кристи

Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.


Приставы богов

Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.