Мясник - [6]
— В картишки, что ли, перекинуться? — мечтательно протянул стажер.
— Я тебе дам картишки! — погрозил кулаком мрачный Родионов.
— Я шучу!
— А я — нет…
Помолчали.
Стажер демонстративно зевнул. Потом предложил невинно:
— Предлагаю сделать так: один кемарит, а второй в это время наблюдает. Меняемся через каждые полчаса. Согласны?.. Но, чур, я первый!
Однако Родионов и на это предложение не откликнулся — лишь посмотрел на стажера. Тяжело посмотрел, со значением. И понял тогда стажер, что лучшему сейчас заткнуться и сидеть тихо, а то светит ему после такой стажировки не тихое место в управлении и не светлый отдельный кабинет на Советской(простите, бывшей Советской)площади, и даже не знаменитый полуподвал в фиктивном Институте психологии, что находится не далеко от ВДНХ (вновь простите, бывшего ВДНХ), а совсем другое. Скажем, что нибудь вроде четырнадцатого уровня ракетной шахты в Перхушках, где вся работа только и состоит в том, что бы регулярно и подробно писать доносы на своих сослуживцев…Понял это стажер и замолчал. Надолго замолчал. До тех пор, пока вдруг в «жигуленке» не раздался писк радиотелефона. Наблюдатели вздрогнули, посмотрели друг на друга, затем Родионов — на правах старшего — протянул руку и взял трубку.
Послушав минуту, что ему говорят, он так же осторожно положил трубку на место и вытер выступивший пот.
— Ну? — нетерпеливо спросил стажер, он тоже заволновался. — Ну же?!
— Тихо! — прикрикнул Родионов и уже спокойным голосом добавил: — Сейчас начнется.
И они уставились в сторону подъезда.
Туда, откуда должен был появиться «объект»…
Глава вторая
А потом все, конечно же, посмотрели на нее — на Риту.
— Что делать будем?
Странный вопрос. Ясно что.
— Мочить!
Пауза.
— Ну?..
Это Ирка Брюхова по прозвищу Овца, потому что мать продавщица. Что с нее взять-то, с дуры! Овца и есть овца. Кудряшки, химия, круглые глаза, похожие на леденцы. А кулаки ничего. Хорошие такие кулачки. Пригодятся.
— Чего же стоим?..
Это Крыша по фамилии Латунина. Торопыга. Длинная и гибкая. Сантиметров на двадцать выше Риты, не меньше. Зато послушная, как робот. А это главное.
— Может, не надо?..
Это Кукла. Красивая стервочка. Яна Родных, отличница по истории. Эх, знали бы родители, какие истории на самом деле любит их Яночка!.. Не выпускали бы ее из дома. Точно! И сидела бы Яночка, прикованная к батарее, и выла бы на весь подъезд. Нет, она бы не выла. Не из таких.
Все высказались?
Нет. Как всегда, промолчала Тылкина. Лишь плечиком повела и передвинулась на полшага влево — чтобы, значит, ее Рита не видела. Глупая! Ну куда тут скроешься…
— А ты?
— Чего? — отозвалась Тылкина.
— Скажи что-нибудь… — Рита кивнула в сторону подруг. — Как эти…
— А чего говорить?
— Что-нибудь умное… — Хмыкнул кто-то за спиной Риты. Наверное, Кукла.
Нахмурилась Тылкина. Опустила голову. Молчит.
— Ну что же ты?..
Голос у Риты ласковый-ласковый. Прямо стервозный такой голосочек.
Молчит Тылкина. Носом сопит.
— Может, ты боишься?..
Молчит. Глаза в потолок.
— Может быть, у тебя есть дела поважнее?..
Молчит. Упрямая. Тоже неплохо.
Подошла Рита ближе к молчаливой Тылкиной. Заглянула в глаза, как умела только она. В самую-самую душу. И ударила по лицу. Не больно ударила. Точно рассчитав…
Голова у Тылкиной мотнулась, но на ногах девчонка устояла.
Улыбнулась Рита. Еще раз ударила. Затем решила — хватит.
— Ну? — спросила грозно.
— Пойду, — глухо ответила Тылкина.
И вновь засопела. Ну прямо как девочка, ей-Богу!
Лицо у Тылкиной хорошее — если по нему несильно бить, то следов не остается. Это Рита сразу отметила. К тому же Тылкина молчит, слова из нее не вытянешь. Тоже хорошо. Но упрямая! Иногда — упрямее, чем Кукла. А вот этого Рита не любила. Но продолжала удерживать Тылкину возле себя. Может быть, для того, чтобы время от времени разряжаться? Вот как сейчас…
— Рита, дай мне, — попросила Овца.
Рита грозно обернулась.
Зря говорят: бей своих, чтобы чужие боялись. Теперь все по-другому: бей своих, чтобы свои завелись. Эх, Овца, Овца, ты-то куда?!
— Дай, — повторила Овца.
И уже шаг вперед сделала, и глаза у нее подернулись пленкой. Ирка Брюхова всегда получала настоящее животное удовольствие, когда кого-нибудь била. И била, надо отметить, безжалостно…
— Нет! — отрезала Рита.
— Почему?
— Я сказала — нет! — взорвалась Рита. — Хватит с нее!..
Выдохнула тяжело. Успокоилась. Оглядела подруг.
Кукла, Овца и Крыша преданно смотрели на нее. И даже Тылкина перестала сопеть, придвинулась ближе к остальным. Боится, значит. Это хорошо.
А что ей, Тылкиной, остается делать? На Алтуфьевке одной никак нельзя. Обязательно надо с кем-то быть. Все девчонки начиная с тринадцати лет ходят в каких-нибудь группах. В «стайках», как их здесь ласково называют. Нет, есть, конечно, и другие. Дуры, например. Или — богатые.
Богатые — это те, кто у «стаек» откупился. Платят себе девочки каждый месяц и живут спокойно. А если кто привяжется, то отвечают: меня «стайка» охраняет. И тут же подробно говорят кто. Девочки отстегивают регулярно родительские денежки, и никто их не трогает. И все в порядке…
Ну, а дуры — они и есть дуры. Просто так проскочить норовят. Только редко у кого это удается. Потому что — «спальник», все на виду.
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.
Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.