Мягкая сила в истории Германии: уроки 30-х годов ХХ века - [59]

Гитлер поступил так, как поступал всегда в подобных ситуациях. Между собой, как главнокомандующим, и основной массой генералов он создал своего рода прослойку из тех генералов, кто психологически с ним был совместим, и наделил их соответствующими властными полномочиями.

В 1938 году он по сути создал свой личный штаб – Верховное командование (ОКВ), которому подчинил виды вооружённых сил. Генеральный штаб начал действовать на правах штаба сухопутных сил.

Во время войны ОКВ выполняло роль ставки Гитлера. Начальником штаба ОКВ с 1940 года и до конца войны был генерал-фельдмаршал Кейтель, оперативный отдел возглавлял Йодль, разведку и контрразведку – Канарис. Как выразился генерал Варлимонт, высший военный штаб Германии «работал на одного человека и управлялся его интуицией и ошибками».

Кроме этого, «своих» людей пытался поставить и во главе видов вооружённых. В ВМС – это гросс-адмирал Дёниц, который с 1935 года по 1943 год командовал подводными силами, а в 1943 стал главкомом ВМС. Видимо, психологически Дёниц настолько устраивал Гитлера, что перед свои самоубийством тот назвал его своим преемником на посту президента и верховного главнокомандующего. В ВВС – это Геринг, который руководил возрождением люфтваффе и стал главкомом ещё в 1935 году.

С сухопутными силами, наиболее много численными, Гитлеру не повезло, он так и не смог подобрать устраивающую его кандидатуру и в декабре 1941 года принял командование на себя. Характерно, что ни с моряками, ни с лётчиками у Гитлера проблем не было, так как непосредственно с ними он не сталкивался, этим занимались Дёниц и Геринг. Проблемы были с сухопутными генералами, с которыми он вынужден был общаться сам.

У Гитлера были попытки назначить на ведущие посты в армии подходящих для него генералов, например, в 1938 году – активного нациста генерала Райхенау. Не получилось. Главкомом сухопутных сил стал Браухич, на кандидатуре которого настаивали военные. Для Гитлера это обернулось постоянным конфликтом с командованием сухопутных войск.

Логика мышления его и генералов была разная как при планировании военных операций, так и при кадровых назначениях.

Естественно, это напрягало и ту, и другую сторону при каждом акте общения. Сухопутные генералы не понимали Гитлера и не удивительно, что тот их ненавидел за это. Он постоянно устраивал им разносы и взбучки, доходившие, по их мнению, до издевательства. «Венцом» таких взаимоотношений стало покушение на Гитлера 20 июля 1944 года и жесточайшая расправа с участниками неудачного заговора. Это был ответ и за те переживания, когда Гитлер чувствовал, что генералы недолюбливают его. Его интуиция подтвердилась. Как тут не верить в нее?

Если в начале военных действий Гитлер пытался разъяснить суть своих приказов, то в конце говорил: «Мне не нужно, чтобы генералы понимали меня, но я требую, чтобы они подчинялись моим приказам». Довели?

Такой подход имел отдалённые последствия. Фюрер попросту не успевал отдавать приказы, что особенно ясно обозначилось с 1943 года. Это привело к тому, что при быстро меняющейся обстановке почти все приказы устаревали до того, как доходили до исполнителя. Генерал Шпейдель: «Обычно его приказы не соответствовали ситуации, сложившейся ко времени, когда они были получены».

Фюрер говорил Кейтелю, что должен проявлять недоверие буквально к каждому: «Я просто-таки обязан быть недоверчивым». Кессельринг по этому поводу: «Подобная скрытая враждебность была могилой для всех проявлений инициативы, наносила ущерб единству нашего командования и приводила к бесполезной трате времени и сил».

Гитлер мыслил стратегически, «видел» далеко и все подробности его раздражали. Он давал указание, а потом под это указание велись расчёты. Кто попадал в такую логику работы своим сердцем – был рядом. Кто противился – убирался от дела, в том числе и целой командой.

Фюрер не любил появления вокруг себя новых лиц. Поэтому со многими людьми провёл все годы своего 12-летнего правления. Среди сухопутных генералов таковыми оказались Кейтель и Йодль. По мнению генерала Зенгера, ни тот ни другой не пользовались уважением в военных кругах. Но Гитлер доверял им, с ними ему было комфортно. Он не любил отправлять их на фронт, боясь, что те попадут под влияние боевых генералов.

Гудериан считал Кейтеля неплохим человеком, но попавшим под влияние фюрера, которому не мог сопротивляться. Он обладал всеми придворными качествами, умел угождать Гитлеру, предугадывать его желания и подстраиваться под них. Однако, отодвинув офицеров Генерального штаба на вторые роли, нельзя было рассчитывать на их искреннюю лояльность. В среде военных за неспособность отказать Гитлеру, Кейтеля называли «Да-Кейтель», а за согласие со всем, что говорит Гитлер, – «Кивающий осел».

Гитлер мыслил интуитивно. Генеральный штаб – формально-логически. Он понимал, что не победив Францию, Германия никогда окончательно не встанет с колен. Генералы считали, что это невозможно, так как наступать придётся через линию «Мажино», преодолеть которую вермахт не в силах. Гитлер поступил проще – ударил через Бенилюкс, наплевав на суверенитет Бельгии и Голландии. Генерал Кребс потом говорил по этому поводу: «Он больше не слушает нас, офицеров Генштаба, после того как мы отговаривали его от кампании против Франции и называли линию „Мажино“ непреодолимым препятствием. Он сделал это вопреки всему, и нам приходится заткнуться, если мы не хотим потерять свои головы». Гитлеру нужны были предложения как выполнить его приказ, а не объяснения невозможности его исполнения.