«Мягкая сила», «цветные революции» и технологии смены политических режимов в начале XXI века - [19]

Четвертую фазу знаменовал апогей «революции»: массовые протестные выступления и акции гражданского неповиновения достигали максимального размаха, а ядро оппозиции активно готовилось к перехвату власти у правящего режима. Как правило, в этот момент появлялись первые жертвы, что способствовало увеличению массы протестующих и радикализации антиправительственных требований. Начинались первые серьезные стычки с органами правопорядка, оппозиция по заранее подготовленному плану занимала одну из крупнейших площадей столицы страны и разбивала там палаточный лагерь. Происходило полное эмоциональное слияние отдельных личностей с толпой, в которой для идентификации «свой — чужой» использовалась яркая «революционная» символика. Характерной чертой и обязательным условием деятельности подобных городков выступала слаженность и четкая внутренняя организация, высокая дисциплина, а также определенная иерархия участников. Затем от имени толпы и при поддержке западных информационных и политических ресурсов к власти выдвигались ультимативные требования уйти в отставку. В ходе «цветных революций» правившие режимы не смогли выдержать такого морального давления и были сметены «революционной» толпой (если же власть принимала вызов и выражала готовность сопротивляться, технологи «цветных революций» пускали в ход новые инструменты, связанные уже с «жесткой силой»; в результате «революция» перерастала в вооруженный мятеж и гражданскую войну, как это произошло в Ливии и Сирии в 2011 году).

На заключительном этапе «революционеры» брали власть в свои руки. Кульминацией «цветной революции» и символом ее победы обычно становился захват зданий, олицетворявших прежний режим, — президентской администрации, парламента, радио, телевидения и т. д. В этот момент происходило разложение реальной власти, разрушение государственной и политической системы управления. Новая власть получала легитимность, одновременно легализуя своих внешних покровителей. Старый режим ликвидировался, и победившие «революционеры» приступали к построению собственной вертикали власти и системы государственного управления, начинали формировать новый внешнеполитический вектор. В свою очередь, Запад объявлял о «победе демократии» и обеспечивал информационную поддержку нового режима, превращая собственную «мягкую силу» в источник его легитимности.

Если остановиться более подробно на технологиях «цветных революций», то в первую очередь, следует сказать об их ненасильственном характере. Классическая модель «цветной революции» является именно ненасильственной. Шарп писал, что «ненасильственная борьба намного более сложное и разнообразное средство борьбы, чем насилие.

Вместо насилия борьба ведется психологическим, социальным, экономическим и политическим оружием, применяемым населением и общественными институтами. Такое оружие хорошо известно — это протест, забастовка, отказ в сотрудничестве, бойкот, выражение недовольства и народное самоуправление»[99].

Важнейшим элементом в этой борьбе было привлечение на свою сторону сторонников правящего режима, игравших ключевую роль в государственном управлении и обеспечении безопасности стран. «В процессе планирования и реализации политического неповиновения и отказа от сотрудничества, — писал Шарп, — весьма важно обращать пристальное внимание на всех основных сторонников и советников диктатора, включая его внутреннюю клику, политическую партию, полицию и чинуш и в особенности его армию. Необходимо тщательно оценить степень лояльности вооруженных сил — как солдат, так и офицеров, — диктатору, сделав вывод о возможности влияния демократических сил на военщину… В самом начале освободительной борьбы необходимо разработать отдельную стратегию общения с войсками и чиновниками диктатуры. Демократические силы могут с помощью слов, символов и действий убедить войска в том, что освободительная борьба будет энергичной, решительной и упорной. Армия должна понять, что борьба будет носить особый характер, она направлена на подрыв диктатуры и не представляет угрозы для их жизни. Такого рода усилия будут направлены в конечном счете на моральное разложение армии диктатуры и на переподчинение ее демократическому движению. Аналогичные стратегии могут применяться в отношении полиции и государственных служащих… Руководители демократического движения обязаны считать стратегию подрыва лояльности силовых структур диктаторов исключительно приоритетной»[100].

Претендовавшая на власть оппозиция, почти буквально следуя инструкциям идеолога ненасильственной смены власти, сознательно и принципиально придерживалась мирной тактики. Шарп отмечал: «Каковы бы ни были достоинства насильственных методов, ясно одно: полагаясь на средства насилия, такие люди выбирают тип борьбы, при котором угнетатели почти всегда имеют преимущество… Вооруженное сопротивление диктатуре бьет не по самому слабому месту, а наоборот, по наиболее сильному. Избрав соперничество в области вооруженных сил, снабжения боеприпасами, технологии изготовления оружия и т. д., движение сопротивления ставит себя в весьма невыгодное положение»