Мы живём на границе - [13]
Ровно в полдень дежурный, беспощадно посаженный на самую высокую из лип, подтвердил ранее переданное по мобильнику Скибы сообщение: на дальности визуального наблюдения появилась автоколонна из джипов, милицейских «НИВ» и трех солидно переваливающихся на кочках и выбоинах автобусах фирмы «мерседес». Нервное состояние, в спарившееся в лагере, было типичным для воинской части, в которую вот-вот должна прибыть комиссия. Волновались даже те, кто делал вид, что не волнуется. Десяток казачат во главе с Лукашем умчался навстречу — организовывать почетную встречу. Остальные ринулись на плац — строиться…
…Что на самом деле поразило Глеба — количество прибывших сопровождающих. Помимо станичного атамана (он машинально жевал ус) и двух представителей войска в чинах полковников, нервно озиравшихся в поисках непорядка, тут же присутствовали полдюжины чинуш из краевой администрации. Столько же неопознаваемых, но явно "облеченных властью" лиц, вдвое больше журналистов, передвигавшихся со скоростью тушканчиков в сапогах-скороходах, еще какие-то личности… У мальчишки зарябило в глазах, и он порадовался, что стоит в строю — иначе не избежать дурацких вопросов, на которые не знаешь, что ответить. Но самое главное — он не очень понимал, где, собственно, американцы?
В руке Скибы сверкнул обнаженный клинок, как бы отсекая шум — стало в самом деле почти тихо (абсолютную тишину ни журналисты, ни политики, тем более — регионального масштаба — соблюсти не могут, что делать!), и ребята услышали, как войсковой рапортует одному из полковников. Тот принял рапорт, отступил в сторону — и обнаружились американцы.
Их было десятка три — очевидно, "под шумок" высадились из автобуса в успели построиться за спинами "заинтересоваяных лиц". Глеб почти против воли уставился на них — и готов был поклясться, что и штатовцы тоже не сводят глаз с казачат. Кадеты замерли в безукоризненном, как по нитке отбитом строю — рослые, плечистые, в неброской форме стального цвета: коротких куртках с накладными карманами, обшитых широким чёрным галуном, с черными же погонами и многочисленными значками и планками вроде орденских, стального же цвета узких штанах с двойным черным лампасом и узких изящных сапогах с высоким передком. На головах — большие фуражки с орлами, руки затянуты в перчатки. Нельзя было не признать, что выглядят юные штатовцы внушительно. В среднем, как честно отметил Глеб, они были мощней и ухоженней казачат — дети богатой страны, не знавшие ни недоедания, ни тяжелой работы по хозяйству, ни бытовой неустроенности… Почему-то Глеб был уверен, что увидит негров — они были в каждом фильме — но ни одного чернокожего в строю не оказалось. Глеб вдруг озадаченно понял: строй напоминает ему… да-да, строй гитлеровских мальчишек из" гитлерюгенда"[10] — уверенные лица, ладная форма, черты… На фланге стояли три человека взрослых в хорошо знакомой по тем же фильмам зеленой форме — наверное, руководители.
Торжественная часть была не менее и не более нужной, чем большинство торжественных частей. Глеб слабо воспринимал то, что там говорят, придя в себя только когда на флагштоках (обычном и поспешно установленном еще вчера втором) подняли государственные флаги России и США под соответствующую музыку из колонок. В остальное время он смотрел перед собой и думал, как понравится всем Сюрприз Номер Один, затеянный ими.
После того, как все (включая, кажется, и полковников) задолбались выслушивать длинные велеречивые заявления о советско-американской дружбе, новых веяниях, молодых поколениях, надежде земного шара и роли "меня великого" в формировании этой надежды, митинг прикрыли. Лукаш скомандовал своим подопечным "равняйсь-смирно-направа-шагом-марш-песню — запевай!" и… сотня мальчишеских глоток грянула — все еще звонко, не басами, но с должной лихостью, присвистом и гиканьем, дружно печатая шаг:
Мотив был "солдаты, в путь…" Песня производила грандиозное впечатление. У чиновников липа стали обморочными. У гостей — натужно-заинтересованными, они явно пытались понять, что поют. Журналисты бились в тихой счастливой истерике. Девчонки возле палаток укатывались. Лукаш печатал шаг, глядя в небо. Скиба хранил молчание с каменным лицом. А строй заливался:
И еще довольно долго из-за палаток отдавало эхо:
…Расчет, что после этого уберутся все лишние, не оправдался. Журналисты остались — очевидно, слыхали и не такое. За время митинга приехавшие в третьем автобусе рабочие собрали из привезенных позже конструкций немаленькую трибуну возле спортплощадки и плаца, а, пока хозяева готовились к показу «программы», гости с молниеносной быстротой возвели на указанном им месте три больших палатки, одну огромную и одну поменьше, успев переодеться в камуфлированную форму с беретами серо-черного цвета и высокими ботинками. Неофициальных контактов еще не было ни одного — штатовцы дисциплинированно заняли места на трибуне, казачата привычно расселись на травке. Только руководители, устроились вместе за большим раскладным столом, на таких же раскладных стульях.
