Мы все еще живы - [10]

— Ты опоздал, — фыркнула Ка.

— Зато я кое-что принес, — парень зашарил рукой в сумке, зашуршал чем-то и вытащил пакеты с соком плодов дерева ра и банку бобов тоу-тоу.

— Ты что, обшарил зал совета? — брови Ии медленно поползли вверх от таких деликатесов.

— Это, собственно, то, из-за чего я опоздал, — тон Ниэля ни капли не был похож на извиняющийся, парень хвалился и был крайне горд таким достижением.

Ка начала смягчаться.

— Кто-нибудь еще придет?

— Нет, я сам все сожру. А потом буду истории всем рассказывать. Знаете, мне это напоминает посиделки с друзьями в интернате, когда мы страшные истории рассказывали. Только теперь эти страшные истории — реальные события из жизни.

Замечание это показалось Ка жутким, и девушка поежилась. Ниэль в одно мгновение скинул свою куртку, не слишком чистую, но теплую, и накинул на плечи девушки. Та решила ничего не говорить, просто приняла это как должное.

— Итак, начнем, — с характерным хлопком парень открыл банку бобов.

Ия от бобов отказалась, объяснив это тем, что «они могут быть отравлены», а вот пакет с соком приняла.

— Самый первый и самый важный вопрос на сегодня, — торжественно начал Ниэль, словно с рождения входил в совет, и это лишь одно из собраний. — Загадочный день Х, день, когда страшные, отвратительные создания чуть не уничтожили единственную надежду человечества на тот момент — Ию, — он двумя руками указал на девушку, словно она была каким-то экспонатом, а он — великим шоуменом.

— Перегибаешь палку, — заметила Ка, садясь за стол.

— Я давно пытаюсь узнать хоть немного правды про тот день, — он тоже присел. — Ты единственная пережившая тактильный контакт с осьминогом. Мне интересно.

— Я расскажу. Обязательно расскажу, но попозже, — парень раздосадованно вздохнул, но Ия будто этого не заметила. — Давайте начнем с чего-нибудь полегче. Вот, например, вы же знаете, как быстро теперь растут деревья? У меня есть сомнения, что это лишь побочный эффект прибытия осьминогов на нашу планету. Однажды мы шли с отрядом из перевалочного пункта, который теперь зовется Восточным лагерем, и наткнулись на полуразрушенные дома в лесу. Казалось бы, чего тут особенного, вон, мы тоже сейчас сидим посреди руин. Только те были руинами современного города. Думаю, это был Олл или Тауэ. Они где-то там раньше находились. Но суть не в этом, а в том, что деревья проросли там за одну ночь. Мы прошлись по домам, видели спящих одеревенелых, в прямом смысле, людей, людей, сквозь которых проросли кусты, людей, обросших грибами и травой. У всех у них был самый спокойный вид. Видели детей. Видели навечно вставшего человека в стволе дерева. Он был в такой позе, будто продолжал куда-то идти, пока дерево его засасывало. А один, половина тела которого уходила в бурый ствол дерева, и вовсе открыл единственный глаз, когда мы встали рядом с ним, и следил за нами, водил глазом туда-сюда, на движения реагировал. Отряд не хотел идти дальше, поэтому было решено им разбить небольшой лагерь на окраине города, а мне и еще нескольким людям отправиться к центру, надеясь найти причину этого явления. Знаете, что было дальше?

— Что? — и Ниэль, и Ка сидели, затаив дыхание, и жадно проглатывали каждое слово, позабыв о еде.

— Ничего. Мы так и не дошли до центра. Как ни старались, но мы сталкивались с такими зарослями и дебрями, которые никак не могли преодолеть.

— Поразительно, — восхищенно выдохнул Ниэль.

— Отвратительно, — поморщилась Ка. — Скажи, что все это — неправда! — потребовала она.

— Увы, я вам врать не буду. Если хотите послушать приятную ложь о том, как у нас все хорошо, — поговорите с каким-нибудь членом совета, с Наром, например. У него всегда все прекрасно.

Ка не ответила, решив промолчать, но грянул гром, и девушка испуганно пискнула. «Очшень хорошо», — подумала Ия. Вот он, страх перед могучей природой. Люди уже и не думали о нем последние века три, пора бы вспомнить старые недобрые времена.

— А правда, что осьминоги могут в людей обращаться? — неожиданно для самого себя выпалил Ниэль.

— Правда, — кивнула Ия. — Вы этого не застали потому, что они быстро отказались от этой затеи. Нецелесообразно это было и неэффективно. Видите ли, на это нужно было время. Около минуты. За минуту осьминог опустошал человека, он высасывал из него весь материал, отчего человек в последствии погибал. А сам монстр принимал облик размокшего трупа того человека, да и то только частично. Копии выходили синюшного цвета, иногда с оттенками зеленого, почерневшими губами и расслоившимися ногтями. Порой у них отваливались конечности. А из спины торчало то, что осьминог не мог уместить внутрь копии — куча этих непонятных конечностей-щупалец. И это я еще ничего не говорила про запах… В общем, затея с копиями оказалась весьма неудачной, — Ия невозмутимо потянула сок через соломинку.

— А говорить они могли?

— Не знаю. Со мной говорить не пробовали. А если бы и попробовали, меня бы это не остановило, я бы все равно в них весь магазин всадила. Кстати, еще очень интересная вещь — у некоторых из них есть глаза.

— Как так?

— Размером с твой кулак, даже больше. Штук пятнадцать-двадцать на морде обычно. И они не мигают. Даже если из пистолета попасть. На самом деле, это могут быть и не глаза, а другие органы, которых у нас, людей, нет и быть не могло, — Ия допила свой сок и поставила пустой пакет рядом с собой. — Вот вам моя следующая история. Она не связана с осьминогами, но тоже весьма неприятная. Был у нас в отряде один парень, очень покушать любил. Даже задавался такими вопросами, как «какие осьминоги на вкус». Тогда только начали появляться новые виды растений, а никто толком не знал, какие виды-то были до этого. Ну и нашел он как-то куст с ягодами, дай, думает, попробую, чего плохого-то может случиться?