Мы все были солдатами - [33]

— Сколько людей у вас? Как с оружием и боеприпасами? — спросил я Широнина.

— Взвод пополнен до двадцати пяти человек, — начал докладывать он, — в том числе за счет сержантов и старшин, не имеющих подразделений в связи с большим некомплектом людей. Во взводе четыре коммуниста. Самые молодые — командир второго отделения сержант Сухин и бойцы Торопов и Шкодин, им по двадцать. Самый пожилой Андрей Аркадьевич Скворцов, ему уже сорок девять. Он участвовал еще в первой мировой войне, после Октября — в Красной гвардии, сражался против Колчака и басмачей. Восемь человек воюют с первого года войны, а остальные со второго…

Потом Широнин сказал, что командир полка дал ему все, в чем он нуждался, а также усилил 45-миллиметровой пушкой.

Подошли командир 8-й роты старший лейтенант И. И. Ленский и командир 3-го батальона старший лейтенант И. Д. Петухов. Комбат доложил, что у него сейчас всего две стрелковые роты по два взвода, а во втором взводе 8-й роты людей еще меньше — всего 20 человек. Учитывая важность этого направления, он определил роте меньший район обороны.

Примерно в 400 метрах впереди взвода была небольшая возвышенность. Она закрывала наблюдение за дорогой на дальних подступах к переезду. Там противник мог сосредоточиваться для атаки.

В ходе своего доклада Широнин сказал, что на возвышенности он будет держать наблюдателей, чтобы своевременно подготовиться к отражению противника, но помешать сосредоточению гитлеровцев ему, мол, нечем.

— Вы знаете, товарищ Петухов, — спросил я комбата, — куда будет бить полковая и дивизионная артиллерия?

— Знаю только, что полковая группа будет вести огонь на это направление, — сказал он, несколько смутившись, — но куда именно, доложить не могу.

Взяв карту у К. В. Билютина, я увидел, что на ней указаны все плановые огни артиллерии, и приказал Петухову нанести их на свою карту. Командующий артиллерией дивизии М. Ф. Гусельников сразу показал их на местности. Потом уже Билютин, видимо предваряя мои вопросы, сказал Петухову, что на это направление предусмотрена контратака танковой и стрелковой рот из резерва полка.

Широнин довольно улыбался. Глядя на него, я подумал: хорошо, если командир знает не только свой маневр, но и то, что будет делать старший начальник и соседи, чтобы помочь ему, если этого потребует обстановка.

Стало темнеть. Я отпустил Билютина и командиров подразделений, и как-то незаметно между мной и Широниным завязалась беседа. Петр Николаевич был коммунистом, призван в армию из Кировской области, последнее время работал в Кирове в школе ФЗО, был женат, имел детей.

— Важно, — сказал я Широнину, — чтобы весь взвод понимал значение обороняемого переезда. Ведь от стойкости каждого бойца зависит многое. Вам будет очень тяжело, это можно сказать уже сейчас, но выстоять надо, не допустить одновременного удара с юга и запада по Тарановке. Она закрывает дороги на Харьков.

Петр Николаевич немного помолчал, потом сказал твердо:

— Да, я это понимаю, товарищ генерал. Сделаем все, что будет в наших силах.

Этот разговор я вспомнил уже после первого боя в Тарановке, где взвод П. Н. Широнина с исключительной стойкостью оборонял небольшой клочок родной земли. То был настоящий подвиг…

…Первый взвод окапывается. Лейтенант Широнин обходит позицию и останавливается возле новичка. Он только сегодня прибыл во взвод.

— Гвардии красноармеец Субботин! — представляется боец.

— Посмотрим, как у тебя с обзором и обстрелом!

Широнин ложится рядом с ячейкой и смотрит.

— Хорошо выбрал позицию. Молодец! А пользоваться гранатой умеешь?

— В запасном полку изучал матчасть и метал одну противотанковую и две ручных.

— Попал в цель?

— Так точно!

— А девушка у тебя дома есть? — спрашивает лейтенант.

— А как же можно без девушки? — улыбается гвардеец.

Командир взвода идет дальше. Работая в школе ФЗО преподавателем по труду, ему приходилось вот так же, как сейчас, обходить каждого, добиваясь, чтобы любая работа выполнялась с интересом и хорошо.

Широнин останавливается возле другого новичка.

— Гвардии красноармеец Силаев!

— Скажи, Силаев, какая у тебя задача?

— Не допустить вражеские танки и пехоту на свою позицию.

— Верно! Как же ты будешь ее выполнять?

— Буду вести огонь из автомата, — несколько смутившись, отвечает боец, — метать гранаты…

— Давай разберемся, Силаев, — говорит Широнин. — Вот с этой позиции ты видишь, что на тебя идет танк с десантом. До него остается 300 метров. Что будешь делать?

— Открою огонь из автомата по десанту!

— Правильно! Но вот десант спрыгнул с танка, развернулся в цепь и, стреляя на ходу, идет за танком?

— Веду огонь по пехоте за танком!

— Пехота залегла, — дает вводную лейтенант, — а танк от тебя уже в тридцати пяти метрах?

— Ложусь на дно траншеи.

— И долго ты думаешь там лежать?

— Пока танк не пройдет через траншею.

— Вражеская пехота идет в атаку вслед за своим танком. И когда ты поднялся со дна траншеи, пехота, ведя огонь на ходу, была от тебя уже в тридцати метрах?

— Веду огонь по пехоте.

— Кто же будет вести бой с танком?

— У нас сзади пушка, — не сдается Силаев.

— Пушка вышла из строя. Как тогда?

— Бросаю гранату или зажигательную бутылку в корму танка, а потом открываю огонь по пехоте.