Мы вовсе не такие - [80]

Однако гордиться шрамами, оставленными вам на память хищными животными или даже обезьянами, ни в коем случае не приходится. Когда в цирке Кроне какой-нибудь вновь поступивший дрессировщик, гордо закатав рукава, демонстрировал старые шрамы, директор цирка имел обыкновение говорить:

— Ах вот как? Вы разрешаете себя кусать? Нет, тогда вы мне не подойдете…

А я продолжаю свои наблюдения. Так, я впервые вижу, как Ромул, до тех пор почтительно обходивший отца стороной и неизменно уступавший ему дорогу, вдруг внезапным быстрым броском вскакивает ему на спину! Правда, он так же быстро соскакивает назад, как только тот на него оглядывается, но все же поступок, прямо скажем, был рискованный. Ромео явно рассержен и нервно расхаживает взад и вперед по клетке, каждый раз отталкивая Ромула в сторону, как только тот к нему приближается. Когда же папаша наконец усаживается на пол, Ромул тотчас же подбегает, прижимается к нему боком и принимает «позу покорности»: опускает голову на пол, а зад с высоко вздернутым хвостом поднимает кверху, как бы предлагая себя отшлепать. Это поза свойственна всем провинившимся обезьянам. Ромео же не обращает на него никакого внимания — явно игнорирует его.

Когда я спустя две недели после разбойничьего нападения на меня впервые вхожу в клетку, чтобы вывести оттуда Джульетту, маленький чертенок Ромул проскакивает у меня меж ног и начинает метаться по комнате. Родители, вообразив, что он в опасности, тут же вдвоем накидываются на меня. Перед более неуклюжим Ромео я еще успеваю захлопнуть дверь клетки, но проворная Джульетта уже у меня на голове, вмиг расцарапывает мне ногтями лицо, да к тому же еще впивается мне зубами в затылок! Я стряхиваю ее, но она снова взбирается по мне наверх и кусает за то же самое место! Вот фурия! Мне приходится отрезать ножницами кусок свисающей на затылке кожи, и моему терпению, кажется, уже приходит конец. По-видимому, вредная маленькая обезьянья семейка собирается оставить на мне больше дыр, чем это когда-либо удавалось моим волкам или тиграм. Правда, царапины на коже имеют способность заживать, но зато у дыр на брюках такой способности нет. И даже если брюки старые, все равно я не могу каждый раз переодеваться после того, как переселяю этот маленький злой народец из дома в сад и затем обратно. Но когда кто-то из супругов находится в садовой вольере один, то он ведет себя вполне прилично и беспрекословно разрешает пристегнуть к ошейнику цепочку. Ну что ж. Придется оставлять их попеременно в саду на свежем воздухе: то папу Ромео, то маму Джульетту с детишками. Решение проблемы, правда, не столь мудрое, как у того лодочника с волком, козой и капустой, но поскольку ничего лучшего я придумать не смог, то пришлось так и поступать.

Глава двенадцатая ТУЛО, ИЛИ ВОКРУГ ЖИРАФА

Вот как появился на свет наш детеныш жирафа — Туло.

Было это в ноябре. Уже с лета то и дело у нас, работников зоопарка, возникали ложные тревоги. Но кончались они ничем. Дело в том, что родители-жирафы Отто и Лиза с юных лет содержались вместе в общем загоне и поэтому мы не знали, когда именно произошло оплодотворение. А следовательно, тем более не могли высчитать, когда же истекут эти положенные на беременность у жирафа четырнадцать с половиной месяцев. Вот и сегодня эта парочка совместно с молодой самочкой Лотхен с утра разгуливает по своему просторному, ничем, кроме рва с водой, не огороженному загону. Мы для них построили там нечто вроде стеклянной веранды — высотой с трехэтажный дом, — светлое строение, в котором они совместно с антилопами-каннами могут находиться на свежем воздухе даже в самую ветреную или холодную, дождливую погоду. Так что практически не бывает ни одного дня зимой, когда бы наши «африканцы» не. могли погулять на воздухе.

На сей раз, кажется, тревога не ложная: служитель Айхгорн во время уборки павильона обнаружил необычную лужицу. Задрав голову, он стал задумчиво разглядывать брюхо Лизы, которая, как обычно, во время его утренних занятий стояла рядом и с интересом за ним наблюдала. Он заметил, что ее желтый, в коричневых пятнах живот время от времени судорожно сжимается явно от схваток. У Айхгорна от волнения бешено заколотилось сердце: ведь ему предстояло присутствовать при родах у жирафа в неволе; более того — это будет детеныш жирафа, впервые появившийся на свет во Франкфуртском зоопарке за все сто лет его существования!

Айхгорн откатил в сторону высокие раздвижные двери, и Лиза шагом иноходца на своих длинных ходульных ногах прошествовала во внутреннее помещение, залитое нежно-зеленым светом, исходящим от стеклянной стены, за которой поднимается к потолку целое буйство зеленых тропических растений.

Обычно внизу, у ног этих башнеподобных существ, движется бесконечный поток посетителей, словно извилистая колонна странствующих муравьев. Однако в эти ранние утренние часы посетителей еще не бывает, и это очень хорошо: по крайней мере молодой мамаше ничто не помешает спокойно произвести на свет свое потомство.

Надо сказать, что первые роды у разных видов животных нам, работникам зоопарка, часто приносят немало огорчений и забот. Детеныши зачастую появляются на свет ослабленными, нежизнеспособными, а матери подчас от них отказываются или обращают на них мало внимания.