«Мы — там и здесь» [Разговоры с российскими эмигрантами в Америке] - [47]

Первый вопрос, который буквально сам собой сорвался у меня с языка, касался Наташиного происхождения. По мужу-американцу она Кларксон. Фон Меер — по отцу. Говорит по-русски так правильно, с таким богатством и точностью интонаций, что не признать её за русскую решительно невозможно. "Русская? — иронически улыбается Наталья Юрьевна. — Судите сами".

Со стороны отца немецко-шведско-польский предок получил дворянство при шведском короле Густаве Вазе (XVI век). Его потомку русская царица Екатерина Великая даровала земли в Орловской губернии. Прадед Натальи был предводителем орловского дворянства. Со стороны русской матери первый известный предок — татарский князь Бахты Ховя пришёл служить князю Московскому в XIV веке. Служил, надо полагать, неплохо, стяжал себе при дворе прозвище Лихарь. Отсюда пошёл род дворян Лихаревых, к которому принадлежит Наташина мама.

Родилась Наташа в Югославии, куда бежали после революции деды и бабушки со стороны отца и матери. Поселились в Белграде, где в 20-е годы их дети познакомились и поженились. Плод этого брака — Наташа — с детства говорила по-русски. Для этого, кроме прочего, была особая причина: члены семьи сохраняли веру в то, что большевистский режим скоро рухнет и они вернутся домой.

Вторая мировая война сотрясла в общем довольно благополучную жизнь Мееров, но семье посчастливилось выжить. Обитали в Берлине, потом, спасаясь от Красной Армии, перебрались в Мюнхен, где Наташа закончила русскую гимназию.

В 1952 году американцы открыли в Мюнхене отдел радио, вещающий на Советский Союз. Редакции понадобилась секретарша, владеющая русским, немецким и английским языками. Девятнадцатилетняя эмигрантка, говорившая на трёх языках, им подошла. Через несколько месяцев, приметив Наташины способности, американцы сделали её сначала переводчицей, а затем и автором передач. "Так сорок пять лет назад началась любовная афера между мной и "Голосом Америки", — шутит Наталья Юрьевна. — Я была счастлива, обретя эту службу. Начала писать статьи, очерки, репортажи. Пребывать каждый день в пульсации самых свежих событий мира, чувствовать, что делаешь что-то действительно полезное, нужное, это прекрасно". Приехав в Америку, она вместе с "Голосом" переехала из Нью-Йорка в Вашингтон. В Америке эта поразительно динамичная дама за считанные годы закончила университет, получила диплом по журналистике и радиовещанию, степень бакалавра по лингвистике и магистра по советской политике. Прошла все ступени служебной лестницы и в те же годы родила четырёх сыновей.

В прошлой своей московской жизни я и сам многие годы был автором советских радиопередач, адресованных за границу. Писал на темы относительно спокойные, о людях науки. Но в каждой редакции имелся засекреченный список, о чём говорить не полагается. В частности, мне запрещалось упоминать имена русских учёных, эмигрировавших на Запад. Редакторы раздражались также, когда я упоминал Нобелевские премии, поскольку среди советских учёных нобелевских лауреатов было маловато, и т. д., и т. п. Так мы, авторы, и крутились, сообщая своим зарубежным слушателям когда половину правды, когда четверть, а то и меньше. А были такие проблемы и есть ли сегодня в "Голосе Америки"? Какие темы считаются запретными, о чём говорить можно, а о чём не рекомендуется?

Наталья Юрьевна рассказывает: "Голос Америки" зазвучал впервые в эфире четвёртого февраля 1942 года в разгар Второй мировой войны на немецком языке. Уже первая передача содержала следующее обещание: "Вы слышите "Голос из Америки". Каждый день в это время мы будем говорить с вами об Америке и о войне…. Новости могут быть хорошими или плохими, но мы будем говорить только правду".

Джо Хаусман — первый директор "Голоса" — позднее вспоминал, в какое жестокое испытание для него и его коллег превратилась установка на то, чтобы всегда говорить только правду. Военные новости, которые "Голос Америки" передавал в первой половине 1942 года, были почти полностью неблагоприятны для Соединённых Штатов. Японские победы шли непрерывной обескураживающей чередой. Нацистская армия продвигалась всё дальше вглубь советской территории. Но американцы обещали сообщать о своих неудачах, не кривя душой, и своё обещание выполнили. Таким образом они закрепили за собой репутацию честных информаторов. Им стали верить, и вера эта сохранилась и в ту пору, когда союзники перешли в наступление и "Голос Америки" стал сообщать правду о победах союзников.

Тот же принцип сохранился на "Голосе" и в годы так называемой "холодной войны". В марте сорок шестого британский премьер Уинстон Черчилль заявил: "От Штетина на Балтийском море до Триеста на Адриатическом "железный занавес” опустился на весь европейский континент". Он призвал страны Запада отстаивать демократию. И вот в 1947 году "Голос Америки" начал вести передачи на русском языке. В следующие полвека русская радиослужба передавала жителям СССР сообщения корреспондентов "Голоса Америки", рассеянных по всему миру, интервью с государственными деятелями и специалистами. "Голос" знакомил россиян с текстами запрещенных в Советском Союзе произведений российских и зарубежных авторов. "Иными словами, мы старались все эти годы доносить до советских жителей ту информацию, которую они не могли получить из своих источников", — говорит Наталья Юрьевна и выкладывает на стол документ, который в форме закона закрепил нравственные принципы, которыми вот уже полстолетия руководствуется "Голос Америки". Речь идёт об Уставе этой радиостанции, утвержденной Конгрессом США. Вот основные его положения: "Всегда быть достоверным и авторитетным источником актуальной информации; давать точные, объективные и исчерпывающие сведения…. Представлять