Мы смеёмся, чтобы не сойти с ума - [5]

В конце концов я подумал: они же бьются за правое дело, это их родина. Не они к нам пришли, а мы к ним. Оставил их в покое, и мы с ними жили душа в душу, как и весь итальянский народ.

В Италии я пошел на стриптиз и получил громадное удовольствие, но не от стриптиза, а от итальянских зрителей. Началось все, как обычно: вышла женщина, чувствовалось — не девушка, а мать, но фигура приличная, и начала под музыку раздеваться. Сняла накидку, перчатки, кофту, бюстгальтер, метражно, в смысле долго, снимала трусы. Наконец она осталась совсем голая, лишь томно прикрывая рукой низ живота. Музыка стихла, зал замер. Раздалась нарастающая барабанная дробь, такая, как в цирке для создания напряжения звучит перед исполнением смертельного номера под куполом цирка. С последними звуками крешендо женщина жестом триумфатора убрала руку — и зал взорвался криками восторга и шквалом аплодисментов!

Я несколько раз ходил на этот номер, но смотрел не на исполнительницу, а на зрителей и хохотал до слез. При звуках барабанной дроби у меня начинались колики.

В Остии жило много иммигрантов — одесситов. Одесситы влюблены в свой город Одессу, и сам факт рождения в нем воспринимают, как высокую правительственную награду, печать, исключительной избранности. Писатель Аркадий Львов, выступая по русскому телевидению, заявил: "Валентин Катаев говорил, что его бабушка была одесситка, а я вам скажу, что не бабушка, а я сам коренной одессит — чем, надо понимать, в какой-то мере дискредитировал творчество Катаева и расставил точки — кто есть кто. Завести одессита ничего не стоит. Однажды я ехал в Одессе в трамвае и громко начал восторгаться городом. Вокруг меня тут же собралась приличная, полностью со мной согласная аудитория. Кто-то пожалел, что я пропустил цветение каштанов, другой посоветовал прогуляться по набережной вечером и т.д. Я благодарил, продолжал восхищаться красотой города и под конец мечтательно произнес: "Да, ну что говорить, Одесса... Ей бы еще Днепр..."

— Шо, шо, шо? — послышалось со всех сторон.

— Днепр?! Какой Днепр, эта лужа?! Зачем Одессе Днепр, у нас Черное море?

— Да, но все-таки Днепр — это поэтично. Редкая птица долетит до середины Днепра.

— Да зачем этой курве туда лететь, что она там забыла? О чем Вы говорите, Одесса курорт, зачем ей болото, когда есть море?

Я постепенно дал себя уговорить, страсти затихли, я соглашался:

— Да, вообще-то, конечно. Черное море есть Черное море, с ним ничего не может сравниться — и для курорта незаменимо... — и через паузу:

— Ей бы еще Днепр, — и, пока никто не сумел сориентироваться, выскочил на остановке, на ходу крикнув:

— С Днепром Одесса была бы не хуже Харькова!

В Остии иммигранты, в том числе одесситы, собирались около почты. Я подошел и начал возмущаться:

- Приехал из Рима, получил в ХИАСе пособие и узнал, что москвичам и ленинградцам будут платить на процентов больше, чем бывшим жителям других советских городов: Одессы, Кишинева, Харькова и т.д.

- Как?! Что?! — послышались возмущенные голоса.

— Сам ничего не могу понять. Говорят, мол, у жителей маленьких провинциальных городов, таких как, например, Одесса соответственно меньше запросы, чем у людей столичных — москвичей и ленинградцев.

- Маленьких?! Провинциальных?! Это у нас-то маленькие запросы?!!

— Да я полностью согласен! Сам-то я из Москвы, меня это не касается, но что это такое — мы все иммигранты, все в равном положении, а они говорят, что нельзя же сравнивать высокий культурный уровень москвичей и ленинградцев с примитивностью жителей глубинки, захолустья, типа одесского.

Это их доконало, мы поехали в Рим и возмущенной галдящей толпой ввалились в ХИАС. В воздухе густо стоял русский, еврейский и свежевыученный итальянский мат. Перепуганная девушка, работница ХИАСа, говорила только по-английски и вызвала переводчика, тоже нашего иммигранта.

Переводчик, мужик с юмором, сначала был в полном недоумении, но потом увидел в толпе меня, и в его глазах зажглась искра понимания.

— Господа, — обратился он к толпе. — Я понимаю ваше возмущение, но давайте не будем кричать все сразу; выберем представителя, ну, например, Бориса Сичкина, как москвича и нейтральное лицо, и позвоним в Нью-Йорк, чтобы решить вопрос непосредственно с центральной властью.

Все согласились, мы с переводчиком зашли в кабинет, рассказали друг другу пару анекдотов, я вышел и объявил, что все в порядке — вопрос урегулирован, и всем будут платить поровну.

После этого Остия бурлила еще пару недель, и все были благодарны Сичкину, который сумел предотвратить чудовищную несправедливость.

Одним из развлечений в Остии было посещение кинотеатра. Хозяин кинотеатра, хороший мужик, пожаловался мне, что дела идут плохо, и я решил ему помочь. На этой неделе шел фильм "Девушка моей мечты", в котором есть сцена, где красивая актриса Марика Рокк купается, сидя в бочке. Никакой обнаженной натуры и сексуальности в этой сцене, если не считать бочку не было, но я подошел к почте и завел разговор о фильме:

— Красивая все-таки баба, грудь совершенной формы, и когда она спокойно, без ханжества выходит из бочки...

Меня перебили, все этот фильм уже видели и выхода Марики из бочки не заметили.