Мы с Санькой — артиллеристы... - [45]
И вот на наших столах кроме нарезанного хлеба и бачков с супом белые салфетки, вилки и тупые, словно бабушкина мотыга, ножи. Это всё называется сервировкой стола. Правда, вилки на столах всегда есть, если мы и не учимся есть, а просто едим, но ими мало кто пользуется, разве уж какой большой интеллигент.
И начались мучения и смех: салфетку за воротник, словно маленькому слюнявчик, вилка — в левую руку, нож— в правую. Кому это нужны такие манеры? Да меня бабушка всегда по левой руке била за столом, когда я брал ею что-нибудь, кроме хлеба. Да я свой век прожил без разных там вилок и, когда было что кушать, никогда из-за стола голодным не вылезал. А тут котлета — наполовину с хлебом, и её нужно резать, словно у тебя зубов нет. А попробуй её ещё до рта донести левой рукой да на вилке. Нет, ложка — более надёжный инструмент: и быстрее, и поудобнее.
Но вилки ещё что? Не в них вся культура и весь этикет. Тут надо кушать так, будто тебе и не хочется, спокойно, рассудительно, словно телёнок жвачку жуёт. А ведь мы привыкли — аж за ушами трещит — не жуём, а «рубаем». Нам эти манеры не шли не ехали. Когда смотрят на нас Аллочка и офицеры, манерничаем, а как только отвернутся — опять по-своему. И урок культурной еды закончился досрочно.
— Всем и всё понятно? — спросила Алла Аркадьевна, вдруг увидев быстро опустевшие тарелки.
— Нет, — нашёлся шутник во втором взводе, — вот если бы снова повторить.
Батарея расхохоталась, а Этикетка покраснела.
Тут офицеры на нас прикрикнули, и на этом занятия закончились. А ужинали мы уже по-человечески, без барских замашек. Конечно, мы поняли, как ведут себя за столом согласно этикету, но ведь это, наверное, нужно не каждый день и не везде, где-нибудь только в больших гостях. Позовут — не подкачаем, покажем и этикет.
А между тем некоторые из нашего взвода часто начали вздыхать. И не без причины. Видимо, здесь виновата Аллочка. Один из таких мучеников — Коля Кузнецов. Её портрет, нарисованный Расошкой, он тогда в коридоре хозяину так и не отдал, хотя и подъегорил, что любви все возрасты покорны.
— Я отдам его ей, — пугал он бедного художника, и тот бледнел при этом и краснел. Но портрет оказался в Колиной тумбочке, прикреплённый к внутренней стороне дверцы. Правда, повисел он там мало — сорвал Юрка-старшина. Словом, мы знаем цену Колиной бравады — страдает тайно.
А чувства Вани Расошки на виду. Этот всё рисует и рисует даму своего сердца по памяти. Два новых портрета Аллы-красотки наш капитан уже отобрал у него на самоподготовке. Мы думали, что ему сразу будет от капитана нагоняй, но с первым портретом обошлось. Педант только внимательно посмотрел на это рисование и в задумчивости сказал:
— так-с, мой юный друг, вам нужно не здесь учиться, но если вы уж попали сюда по воле судьбы, то будьте добры изучать тригонометрию.
А нагоняй уже был на второй день за новый портрет.
Лёва Белкин тоже сейчас почему-то часто поёт в пустой умывалке:
Так не все же умеют рисовать и петь. Есть вздыхающие и незаметно. А Мишка Цыганков очень смешно показывает на перерывах наших мучеников, то закатывая глаза под лоб, то хватаясь за сердце с самым несчастным видом.
И вот однажды…
Это произошло на уроке танцев, которые также входят в этикет. Я не верил когда-то Юрке, что здесь будут нас учить и танцевать. Так вот учат. И не какой-нибудь там «Сербиянке». И не под балалайку, не под гармошку с бубном, а под духовой оркестр. Видимо, ждут нас в дальнейшей нашей службе частые балы, поэтому танцы здесь все бальные: вальс, краковяк, падекатр, падеспань, или, как мы его называем, «пойди спать».
Но пока что мы взялись только за вальс. Алла-этикетка сначала учит нас, как приглашать даму. Их, оказывается, приглашают не так, как мы Катю с Сонькой: «Эх, пойдём потанцуем!» Здесь надо кланяться. Разумеется, не так, как перед иконой, а только головой так кивнуть, будто она хочет у тебя отвалиться. Притом обязательно и каблуками хлопнуть. Так полагается по этикету.
У нас дам нет, и поэтому батарею разделили надвое: половина — кавалеры, половина — дамы. Я — кавалер, а Санька — дама. Я покачал головой, Санька поприседал, расхохотался и поменялись ролями: я поприседал, а Санька покачал головой. И все так. По команде Аллы Аркадьевны. Затем она громко похлопала в ладоши и звонко на весь спортзал объявила:
— Показываю вальс. Кто у меня будет кавалером?
Я боялся, чтобы меня не выбрала, так как танцор из меня лыковый, только ноги ей в туфельках оттопчу и наделаю смеха. Но она прошла мимо нашего взвода, мимо третьего и второго и выбрала себе гренадёра из первого, правофлангового. И кого вы думаете? Лобана! Все шкеты чуть зубами не заскрежетали. Я уже не говорю о наших «рыцарях», дамой сердца которых она была. Это был для них удар, чёрная измена.
А Аллочка-красотка, будто так и надо, летает бабочкой под звуки оркестра по спортивному залу вокруг своего «кавалера», только туфельки мелькают. И Лобан, холера, от неё не отстаёт, аж покраснел весь то ли от волнения, то ли от гордости. Словом, преподнесла Алла наглым поклонником хорошую пилюлю.
Герои этой повести — обыкновенные деревенские хлопцы — Ваня и Санька. Их деревню оккупировали фашисты в первые месяцы войны. Тяжелые испытания выпали на долю этих хлопцев, на долю их родных и близких. Дети видят расстрелы односельчан, грабеж, насилие и хотят мстить. Но вот несчастье — не выросли. Не берут их в партизаны, не доверяют им взрослые своих дел.Но хлопцы не теряются. Они помогают раненому комиссару, запасаются оружием и в любом случае стараются навредить врагу…На республиканском конкурсе на лучшую книгу для детей, посвященном 50-летию Советского государства, 50-летию Белорусской ССР и 100-летию со дня рождения В.
Эта книга И. Серкова является продолжением широко известной юным читателям повести «Мы с Санькой в тылу врага» (1968 г.). Заканчивается война, постепенно налаживается колхозное хозяйство. Возвращается из армии отец Ивана. Закончив школу, Иван с Санькой едут учиться в военное училище… Обо всем этом автор рассказывает правдиво и интересно, с присущим ему юмором.На всесоюзном конкурсе на лучшее произведение художественной литературы для детей и юношества повесть «Мы - хлопцы живучие» удостоена первой премии.
Среди рассказов Сабо несколько особняком стоит автобиографическая зарисовка «Мое первое сражение», в юмористических тонах изображающая первый литературный опыт автора. Однако за насмешливыми выпадами в адрес десятилетнего сочинителя отчетливо проглядывает творческое кредо зрелого писателя, выстрадавшего свои принципы долгими годами литературного труда.
Литература знает немало случаев, когда книги о войне являлись одновременно и автобиографическими. Особенно много таких книг появляется в переломные эпохи истории, в периоды великих революций и небывалых военных столкновений, когда писатели вместе со всем народом берутся за оружие и идут сражаться за правое дело. Свинцовые вихри, грохот орудий, смертельная опасность входят в жизнь человека, как в другие времена школа, женитьба, мирная работа, и становятся частью биографии.Великая Отечественная война стала частью биографии и писателя Владимира Саксонова.
Перед вами давно обещанная – вторая – книга из трёхтомника под названием «Сто и одна сказка». Евгений Клюев ещё никогда не собирал в одном издании столько сказок сразу. Тем из вас, кто уже странствовал от мыльного пузыря до фантика в компании этого любимого детьми и взрослыми автора, предстоит совершить новое путешествие: от клубка до праздничного марша. В этот раз на пути вас ждут соловей без слуха, майский жук, который изобрёл улыбку, каменный лев, дракон с китайского халата, маленький голубчик и несколько десятков других столь же странных, но неизменно милых существ, причём с некоторыми из них вам предстоит встретиться впервые.Счастливого путешествия – и пусть оно будет долгим, несмотря на то, что не за горами уже и третье путешествие: от шнурков до сердечка!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Предлагаем вашему вниманию две истории про девочку Веру и обезьянку Анфису, известного детского писателя Эдуарда Успенского.Иллюстратор Геннадий Соколов.
Введите сюда краткую аннотацию.