Мы разминулись на целую жизнь - [29]

Неужели никогда ей не стать такой, как все? Неужели она никогда не сможет смотреть на мир так же, как все остальные? Неужели не будет никогда простого человеческого счастья жить спокойно. Неважно, где. Неважно, с кем. Просто – спокойно.

На исходе недели, когда лежать уже было просто невозможно – настолько ныла спина, Лёка перебралась на подоконник. Раздвинула шторы и удивилась – за окном была ночь. Надо же… А казалось, еще только утро. Или уже?

Она посмотрела в окно и, внезапно развернувшись, схватила валяющуюся в углу спортивную сумку. Решение было принято. Оставалось только собрать вещи.

К черту Таганрог. Пусть катится в тартары этот мазохизм. Жили же без неё родители столько лет – проживут и еще столько же. Кому какое дело?

Через полчаса Лёка сбежала вниз по лестнице, кинула дежурной ключи, и выскочила на улицу. Свежий ночной воздух ударил в легкие и заставил немного покачнуться. Мерзость какая! И такси не найти среди ночи… Быстрее, быстрее – к дороге, поднять руку и помахать ею призывно.

А вот и частник. Ночной охотник за сумасшедшими. На новый вокзал, шеф. И побыстрее.

Мелькают дома в окне автомобиля, ревет джазом магнитола, и ускользает вдаль всё то, что давно пора бы забыть.

Вокзал. Лёка выскочила из машины, в несколько прыжков поднялась по ступенькам и оказалась на перроне. Ни одного поезда. Купить билет, что ли? Нет, к черту. На любом попутном поезде можно доехать до Ростова, а там уже – в аэропорт.

Еще бы закурить… Нет-нет, никакого курева! С таким трудом бросала, а теперь что? Всё насмарку из-за каких-то призрачных воспоминаний? Ни за что.

Она кинула на лавочку сумку и присела рядом. В висках что-то мерзко стучало и пыталось скрипеть. Скрип-скрип, милая. Скрип-скрип. Думала, всё так просто, да? Нет, дорогая, ты еще не до конца расплатилась за всё, что сделала. Самое главное еще впереди.

Скрип-скрип…

Лёка подняла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как к перрону с шумом приближается поезд. Взгляд на часы. Отлично! Еще немножко – и всё кончится.

***

В первом вагоне договориться с проводником не удалось – молодой парень в синей тужурке пренебрежительно надымил Лёке в лицо и отказал, сославшись на постоянные проверки. Проводник второго вагона даже не вышел на перрон. Ругаясь сквозь зубы и волоча за собой внезапно показавшуюся очень тяжелой сумку, Лёка подбежала к третьему вагону и остановилась, пропуская спускающихся вниз людей.

– До Ростова возьмете? – она поймала за рукав куртки проводницу и вдруг застыла, широко раскрыв глаза. В узком проеме ей померещилась… Нет, не может быть!

Сердце внутри сделало рывок и заколотилось о ребра. Пальцы разжались, роняя сумку на грязный асфальт перрона.

– Это… ты? – собственный хрип был последним, что услышала Лёка, прежде чем все звуки вокруг растворились в пустоте.

***

Кристина злилась. Хотя обычным словом «злость» едва ли можно было передать всю гамму эмоций, клокотавших внутри.

– Зачем ты это сделал? – в сотый, наверное, раз за сегодня, воскликнула она. – Она тебе мешала? Или что?

– Она дура! – сквозь громкий рев закричал Женя. – Она первая начала!

– Я знаю, кто первый начал! Тебе папа говорил, что девочек бить нельзя?

– А ей можно?

Женя снова залился слезами. Мама тащила его за собой за руку с огромной скоростью, и он не всегда успевал переставлять ноги. Маленькая детская трагедия заставляла сердечко сжиматься от обиды. А всё из-за Светки-дуры! Кто её просил ломать робота? Сама напросилась!

– Что ж ты за наказание такое! – Кристина за руку подняла сына на первую ступеньку подъезда и в сердцах шлепнула его по попе. – Сколько мне из-за тебя выслушивать жалоб? Сейчас придем домой – будешь наказан.

Подъем по ступенькам затянулся надолго – Женька ревел и сопротивлялся, Кристина ругалась и тянула его наверх. К двери квартиры оба подошли запыхавшиеся и злые. И совсем не обрадовались сюрпризу, стоящему на пороге.

– Привет, – Женя смешалась, увидев раздраженное лицо подруги и её зареванного сына, – Я не вовремя?

– Заходи, – пробормотала Кристина, открывая дверь и проталкивая в неё ребенка, – Быстро иди на кухню, делай чай, а я разберусь с этим чудовищем и приду.

Женя послушно разулась и сбежала вглубь квартиры, чтобы не слышать криков и детского плача. Откровенно говоря, ей совсем не хотелось сюда приходить, но это было важно. И необходимо.

Кристина зашла на кухню только через полчаса – Женя уже успела дважды выпить чаю и трижды пожалеть, что выбрала такое неудачное время для визита.

– Мы помирились, – сообщила подруга, – Не дергайся. Просто этот поросенок побил девочку своим роботом, и мне пришлось выслушать массу приятных слов.

– Девочка осталась жива? – осторожно пошутила Женя.

– Да, – засмеялась Кристина, – Но если бы ты видела размеры этого робота, то удивилась бы, как она не попала в больницу… Кстати, здравствуй дорогая.

Несколько минут они молча смотрели друг другу в глаза, и Женя вдруг непостижимым образом поняла, что ей не нужно ни извиняться, ни объясняться – ничего не нужно! Что рядом с ней та самая, хоть и повзрослевшая Кристина, которую она помнит и любит.

– Кристь… – тихо попросила Женя. – Давай сначала, а? С самого. Как будто последний раз виделись, когда вы меня в Москву провожали.