Мы разминулись на целую жизнь - [28]

…В плену, но без тебя

Одна не насовсем

А только до утра

В последний раз

В плену, но без тебя

Зачем, зачем, зачем

Еще одна душа

Сгорит сейчас

А только до утра. В последний раз.

г. Таганрог. Сентябрь 2004 года.

Инна не ошиблась – она действительно разглядела на узкой проселочной дороге отцовскую машину. Зеленая «шестерка» сделала вираж, нагло пересекая две сплошные, и остановилась на обочине. С водительского места вышел невысокий пожилой мужчина, с редкими остатками волос на голове и бесконечно обаятельной улыбкой. Следом за ним из машины выбралась женщина – молодая, на вид едва ли старше Инны, красивая и держащаяся очень прямо и почти аристократически.

– Николай, – отец пожал руку дяде Олегу и только после этого притянул к себе дочь, – Привет, Инчонок.

– Олег.

– Наталья, – представилась женщина, – Инночка, привет.

– Привет, – Инна выпуталась из крепких объятий отца и поцеловала Наташу в щеку, – Как доехали?

– Заблудились немножко, мне даже пришлось выступить в роли штурмана. Представляешь? Я по карте искала дорогу. Это так весело! Я уже сказала Коле, что обратно мы поедем другим путем, подлиннее. Олег, вы Лизин дядя, да? Инна про вас рассказывала. Очень приятно наконец-то познакомиться лично. А почему вы здесь нас ждете?

– Мы же не знали, что ты у нас великий штурман, – улыбнулась Инна, – Решили подстраховаться. Хотите ноги размять или доедем до дома? Тут минут пять езды.

– Поедем, – кивнул Николай Валерьевич, – Разминаться будем позже.

Возражений ни у кого не возникло, и через обещанные пять минут автомобиль уже припарковался рядом с Инниной «Тойотой» и приветливо распахнул свои дверцы. А с крыльца к забору уже медленно шла растерянная бледно-синяя Лиза.

Она смотрела, как Инна смеется чему-то, обнимая отца, и чувствовала странный холодок в коленках.

– Мась! – наконец-то, её заметили. И не просто заметили, а шагнули навстречу, ухватили за руку и даже приобняли немножко. – Знакомься. Это мои мама и папа. А это – моя Лиза.

– Рад, – коротко улыбнулся Николай Валерьевич, – Я бы с радостью предложил тебе называть меня папой, но, боюсь, возникнет путаница, поэтому предлагаю остановиться на дяде Коле. Согласна?

– Да, – противный комок ухнул из горла вниз и растворился где-то в области коленок. Лиза даже засмеялась радостно, – Очень приятно!

– А я – просто Наташа, идет? – подключилась к разговору женщина. – Тети и дяди навевают на меня страшную тоску, и потом, я за демократию.

– При чём тут демократия? – поинтересовался несколько оскорбленно дядя Олег. – Не понимаю.

– Ни при чём, – радостно ответила Наташа, – Просто из длинных слов я сейчас вспомнила только это.

Через час члены семьи Ломакиных уже и не помнили, что познакомились с четой Рубиных только сегодня: Лёша, дядя Олег и Николай Валерьевич дружно разводили огонь в мангале, пили пиво и периодически смеялись над чем-то. Тамара Федоровна и Наташа наперебой пели Даше песенки и умильно качали головами. А Лиза и Инна на кухне нарезали крупными кусками помидоры и тихонько разговаривали.

– Сколько лет твоему папе? – спросила Лиза, доставая из буфета большое блюдо и укладывая на него листья салата. – Он так молодо выглядит…

– Сорок семь. Маме – сорок один. Они и правда еще молодые.

– Но как? Не могли же они тебя в десять лет родить!

– А они меня и не рожали, – Инна улыбалась, не отрывая взгляда от разделочной доски и оглянулась лишь когда Лиза за её спиной уронила на пол тарелку, – Мась, ну какая разница? Они меня удочерили, когда мне было восемь.

– Ты никогда не говорила… – Лиза расстроено принялась подметать осколки. Она вдруг поняла, что очень мало знает о Инниной семье, и о её прошлом тоже.

– А смысл? Они мои папа и мама, других у меня нет, да и не надо. Зачем говорить?

Инна дождалась, пока Лиза уберет веник, подошла и крепко обняла её за талию.

– Я люблю тебя, – прошептала в ухо, – И доверяю тебе. Понятно?

– Тогда почему ты мне ничего не рассказываешь? – Лиза погладила Инну по спине и с наслаждением поцеловала её теплые губы.

– Просто к слову не пришлось…

Они упоенно целовались, когда от двери раздался тихий кашель.

– Девочки, простите, не хотел вам мешать, – в голосе Инниного отца не было ни грамма раскаяния, – Лиза, твой дядя отправил меня за топором, но я никак не могу его отыскать. Ты мне не поможешь?

– Конечно, – краска на щеках еще не сошла, еще горели губы от недавнего поцелуя, и Лиза резко рванулась в сторону выхода. Она не видела, как за её спиной Инна обменялась с отцом понимающими улыбками.

г. Таганрог. 2006 год.

Прошло еще несколько дней, а Лёка так и не позвонила родителям. Более того – она отключила мобильный, и выдернула шнур гостиничного телефона из розетки. Приступ язвенной болезни прошел, сменившись приступом болезни душевной. Теперь – изо дня в день – у неё болело сердце.

Телевизор – на радость соседям – больше не включался. Из номера Лёка не выходила – спустилась только раз, чтобы договориться о доставке еды в номер. Валялась целыми днями в постели, глядя в потолок, и ни о чем не думала. Или делала вид, что не думает.

Зачем она приехала сюда? Зачем? Для того, чтобы разбередить старые раны, не обязательно было возвращаться в Таганрог – шрамы и так не до конца еще зажили. А теперь Лёка чувствовала, что каждая ранка начинает кровоточить, сдаваясь под нетерпеливыми ногтями воспоминаний.