Мы – Разбойниковы - [41]

Я нашла полку со списанными видеокассетами, а Хели с Золотком увлеклись конфетами и напрочь забыли про меня. Хели привычно схватила пачку пакетов, наклонила пластмассовый ящик и принялась пересыпать его содержимое прямо в бумажный пакет. Продавщица, похоже, встревожилась, но я успокоила ее:

– Мы просто привыкли к большим порциям.

Дети, выбиравшие в конце прохода мультфильмы, уставились на Хели, как зачарованные.

– Чё зырим? – буркнула она и скорчила им рожу, потом открыла еще два ящика и стала руками выгребать из них фруктовые ириски и салмиак (получается гремучая смесь: если сосать ее весь вечер, потом два дня подбородок болит).

Золотко вдруг всхлипнул. Он сделал пару неверных шагов к стеллажам, опустился перед ними на колени и обнял ящик, точно давнего друга. Я заметила, что мамы стали потихоньку отводить детей подальше, к кассе.

– Хорошо, хорошо, возьмем и про поезд, и про белку, – приговаривала одна из них, не отводя глаз от Пита, нежно гладившего ящик.

– Я внал, фто ты вдефь, фто надо пвофто вевить, и тогда я тебя найду, – пролепетал Пит и запечатлел на крышке ящика влажный поцелуй.

Продавщица скривилась:

– И кто теперь все это купит?

– Мы сами всё купим, – утешила я ее.

– Хели, – позвал Золотко. – Хели, иди фюда. Тфелый яффик мавфианфких тофнотиков!

На стеллаже, который обнимал Пит, было написано: «Остатки. Перемалываются по пятницам».

Мы вернулись в сонный разбоймобиль – только Хильда разочарованно постукивала пальцами по рулю: никакой погони, увы, не предвиделось. Я бросила Карло пакет ирисок, и он вцепился в него с яростью голодного волка.

– Между прочим, мало кто выходит оттуда с конфетами, – заметил он, набив рот ирисками.

– Там еще мороженое продают, – мрачно заметил Калле.

– Ничего, на обратном пути ограбим какой-нибудь киоск, будет тебе мороженое, – подмигнула Кайя.

– У меня есть для вас сюрприз, – объявила я. – Подождите пока трогаться.

С помощью Калле и Пита я достала из-под заднего сиденья портативный телевизор, какие иногда продаются в комиссионных, и видеоплеер – добычу прошлой недели. Карло хотел их выбросить, но я пообещала найти им применение. Я попросила Калле прикрутить к стенке разбоймобиля держатель для телевизора, сам телевизор отлично уместился над задним сиденьем на полке для шляп.

– Вот это – видеоплеер, – объяснила я. – А это – видеокассеты. Исключительно разбойничья тема: «Робин Гуд», «Рони, дочь разбойника», «Али-Баба и сорок разбойников» и так далее.

– И что с ними делать? – Хели явно хотелось первой разобраться в новой технике.

– Покажу, когда доедем, – сказала я. – Это будет мой прощальный подарок. Специально для длинных зимних вечеров, когда нет ничего, кроме свободного времени, а вокруг одни сугробы. Ну, можно ехать.

Хильда нажала на газ, и мы снова двинулись в путь, ели конфеты, меняли пригоршню ирисок на пригоршню салмиака, и я почти забыла о том, куда мы едем.

– Нет смысла меняться, – сказала наконец Хели. – Ничего лучше марсианских тошнотиков все равно не бывает.

Я выглянула в окно и вдруг узнала местность. Вон травмпункт, в котором мне накладывали гипс на сломанный палец…

– Сейчас налево, – сказала я Хильде. – Мимо церкви, мимо школы, там начнется Барабанная улица, она идет прямо к нам.

– А это твоя школа? – спросил Калле.

Я кивнула.

– Вот и приехали, – грустно сказал Карло. – Как же мы будем без тебя?

– Нормально будем, – отрезала Кайя. – Не слушай моего братца, Вилья.

Разбоймобиль свернул на Барабанную, и вдали показались наши высотки.

– Второй дом, – сказала я. – Заезжайте на парковку.

Мы остановились, я открыла дверь и выпрыгнула на улицу. Я стояла на нашей парковке в нашем собственном дворе. Наверное, так же чувствовали себя Разбойниковы, вернувшись домой после долгих лет странствий. Вон окно Ванамо, шторы задернуты, она сейчас наверняка слушает музыку или болтает по телефону – вечер, уже почти восемь часов. А мое окно не зашторено, и кто угодно может выглянуть на парковку и увидеть, как я собираюсь с духом, чтобы войти в подъезд, в лифт и в квартиру.

– Ты об этом пожалеешь, – заявила Хели, когда я вернулась в машину за рюкзаком. – Смотри, еще не поздно передумать! Мы всё поймем. Прокатились, и ладно.

– Дойдешь сама? – спросила Кайя.

– Лучше всего тут и попрощаться, – проговорила Хильда, не глядя на меня.

– Очень грустно, – заметил Калле. – Я думал, будет круто, а оказывается, просто грустно.

– Не думал в нафяле лета, фто я это фкаву, но вфё-таки фкаву: ф тобой пвиятно делать вылафки, – торжественно произнес Золотко. – Вфе было фефть по фефти и выффый клафф, как у нафтояффих благоводных вавбойников. Экипаф этого вавбоймобиля благодавен тебе вфей дуфой.

– На связи, – коротко сказала Хели и протянула мне одну из фирменных барби. – Через сайт «Х-банды» тоже можно оставлять сообщения. Пароль вытатуирован на бедре с внутренней стороны.

Она наклонилась и достала что-то из разбоймобильного кармашка:

– Возьми и тренируйся каждый день, чтоб не пришлось все заново объяснять.

Я даже не разворачивая догадалась, что там – мишени! Конечно, дома в стену нож уже не пометаешь, но я что-нибудь придумаю. Я сунула мишени в рюкзак, стараясь подобрать слова прощания.