Мы пришли с миром - [59]

— Понятно, — кивнул я. — Насчет устюпенд понятно. Но какое это имеет отношение к моей миссии?

— Самое что ни на есть прямое. По мнению экспертов Галактического Союза, земная цивилизация еще не готова к полномасштабному контакту. Если его начать сейчас, то неизбежны такие социальные катаклизмы, которые могут привести цивилизацию к гибели. Наша организация призвана охранять земную цивилизацию от любого несанкционированного контакта, поэтому оперативные сотрудники должны оценивать ситуацию исключительно с точки зрения психологии человека. Представьте себе, какой психологический шок испытает человечество, если, допустим, устюпенды хлынут на Землю и появятся в лесах, полях, реках, океанах, на дорогах, в каждом доме. И это при всем при том, что они не будут демонстрировать никаких агрессивных устремлений.

Я представил и ужаснулся. Толпа непредсказуема, и всплеск мракобесия перехлестнет по своей мощности все последние войны.

— Представили? — кивнул Иванов, прочитав все на моем лице. — Поверьте на слово: устюпенды самый простенький и безобидный пример.

Я подумал. И не поверил. Упоминание Ивановым некоего Галактического Союза в обитаемой Вселенной ошеломляло, а люди его профессии слов на ветер не бросают. Был в его словах какой-то умысел, но какой? Тот, что в населенном космосе существует объединение разумных инопланетян, из которых самая безобидная раса — устюпенды? Следует ли из этого, что наряду с безобидными расами существуют и агрессивные? Голова шла кругом, и ничего в ней не укладывалось.

— А мой объект... — медленно, растягивая слова, начал я, понятия не имея о том, что скажу дальше.

Уловка сработала.

— А ваш объект является особью, принадлежащей цивилизации, не входящей в Галактический Союз, — закончил за меня Иванов, — и, естественно, не подчиняющейся его законам.

Час от часу не легче. Контакт с цивилизацией, которая не входит в организацию объединенных инопланетных наций и преследует на Земле какие-то свои цели, идущие вразрез с законами межрасовых отношений в Галактическом Союзе. И во главе угла этого контакта стою я — обыкновенный кукольный мастер. Папа Карло.

— Что им здесь надо? — спросил я севшим голосом.

Иванов промолчал.

— Почему они выбрали для вторжения именно Землю — других планет мало?

Иванов вздохнул и отвел глаза.

— Вы определенно хотите знать? — тихо спросил он.

— Да, — сказал я, но, честно говоря, не был в этом уверен.

— Думаю, большой беды не будет, — словно рассуждая, сказал он в сторону. — Вводную я вам вчера дал... Нет никакого вторжения.

— То есть как?!

— А вот так. — Иванов посмотрел мне прямо в глаза. — Земля для них такая же родина, как и для нас. Мы живем в одном пространстве, но способы существования настолько различны, что друг друга практически не замечаем. И первыми они обратили внимание на нас, а не мы на них, так как мы, ступив на техногенный путь развития, вторглись в их сферу существования. Электромагнитные поля вдоль линий электропередач, радиоволны, всплески ядерно-магнитного резонанса в момент испытаний атомного оружия нарушают их среду обитания приблизительно в такой же степени, как нашу среду обитания — землетрясения, извержения вулканов, Ураганы. Так что правильнее говорить не об их вторжении к нам, а о нашем вторжении к ним. И не имеет значения, что наше вторжение неосознанное.

Я смотрел на Иванова во все глаза. Теперь я понимал, что означала его вчерашняя лекция о миражах и об идентичности излучения человеческого мозга и атмосферных сгустков низкотемпературной плазмы. Если плазмоиды разумны, то им ничего не стоит оживить деревянную куклу...

Иванов продолжал что-то объяснять, но я его не слышал. Смотрел на него и не слышал. В голове царил хаос, и в то же время я чувствовал себя на удивление спокойно. Может, тихо схожу с ума? Или его слова преследуют цель нейролингвистического программирования моего психического состояния?

Из памяти внезапно вынырнуло двустишие, слышанное как-то в «Театральном кафе»:

Не мы первые, не мы и последние,

когда немы первые и немы последние...

Каким-то образом тайный смысл немых первых-последних касался меня, но размышлять об этом уж очень не хотелось. Хотелось тишины, покоя... и одиночества.

Я взял с дивана шапку, нахлобучил на голову и начал собирать со стола деньги, рассовывая их по карманам.

Иванов осекся на полуслове и внимательно посмотрел на меня. Затем вынул из кармана сотовый телефон.

— Держите. Если я вам понадоблюсь, мой номер закодирован под тремя тройками.

Я машинально сунул телефон в карман, встал с кресла и, не прощаясь, шагнул в стену.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Опять меня занесло куда-то не туда. Местность я узнал сразу, но, странное дело, не испытал ни удивления, ни потрясения, хотя здесь уж точно не ступала нога человека. Настолько привык в последние дни к чудесам, что, попади в реальную обыденную обстановку, поразился бы больше.

Это был остров из моего сна. Вылизанный ветром песчаный берег, покатые зеленые холмы, два оранжевых солнца в небе, необычно близкий горизонт. Не было только беленького коттеджа — вместо него на склоне одного из холмов играла радужными переливами ячейка телепортационного створа. Здесь было тепло, градусов двадцать, не меньше, и я расстегнул куртку. Курорт да и только.