Мы пришли с миром - [41]

— Под ноги гляди! — прикрикнул на меня Буратино.

Я опустил взгляд под ноги и, придерживаясь за перила, перевел дух. Ушибленный палец на ноге болел по-настоящему, но это вовсе не исключало вероятности, что я ударился о спинку кровати, к которой меня пристегнули санитары в сумасшедшем доме. Боль — хороший способ определить, снится тебе что-то или происходит наяву, но вот определителя между явью и грезами сумасшедшего, насколько знаю, не существует.

Ступеньки крыльца были деревянными, основательно стертыми, перила — некрашеными, отполированными ладонями постояльцев. В лесной гостинице останавливались часто, и никого, похоже, не удивляла несуразная пристройка.

Я поднялся по скрипучим ступенькам и взялся за ручку массивной деревянной двери, на которой корявыми буквами было вырезано «Приют пилигримов». Надпись была неаккуратно закрашена красной охрой, но борозды были глубокими, и надпись легко читалась. Не рискнув покоситься на призрачную пристройку, я представил, что за «пилигримы» здесь могут останавливаться, и меня передернуло. Однако деваться было некуда, я тяжело вздохнул, открыл дверь и переступил порог.

Холл гостиницы оказался небольшой комнаткой, оформленной под горницу деревенской избы. Дощатые полы, бревенчатые стены, вышитые красным крестиком занавески на окнах. В левом углу располагалась стойка регистратора, а в правом — вместо двери в коридор — створки лифтовой кабины. За стойкой сидел рыбак с причала.

— Добрый день, — поздоровался он таким тоном, будто мы с ним никогда не встречались, и представился: — Комендант гостиничного комплекса Александр Михайлович Затонский. Прошу зарегистрироваться.

Я во все глаза смотрел на него. Аккуратно подстриженная бородка, расчесанные на пробор волосы, белая косоворотка... Как он успел нас опередить, переодеться, причесаться и бороду подстричь? Ни слова не говоря, я подошел к окну, отдернул занавеску и выглянул. Рыбак в брезентовой робе, нахохлившись, по-прежнему сидел на деревянном причале. Из рук торчала удочка, рядом стояло ведро с пресловутыми устюпендами. Близнецы, что ли?

— Голографическая копия, — сказал Буратино.

Я покосился на коменданта за стойкой и снова посмотрел на рыбака. Да какая мне разница, кто из них настоящий, а кто копия?

Отойдя от окна, я подошел к стойке. Комендант Затонский, не делая ни одного движения, поворачивался на стуле, все время оставаясь ко мне фас, словно был плоскостным изображением. Теперь понятно, кто здесь голограмма. Интересно, если ткнуть в него пальцем, что получится?

Я не стал экспериментировать и спросил:

— Где регистрироваться?

Комендант раскрыл амбарную книгу и пододвинул на край стойки.

— Здесь, пожалуйста. Достаточно вписать фамилию и дату в графе девятого номера.

М-да, если бы ткнул в него пальцем, мог выйти конфуз.

Я взял ручку, написал свою фамилию, поставил число.

— И своего спутника запишите.

Я послушно записал Буратино.

— Девятый номер на втором этаже, — сказал комендант. — Что-нибудь понадобится, Денис Павлович, обращайтесь напрямую ко мне без всякого стеснения.

Он закрыл книгу, спрятал в стол и растаял в воздухе, будто его и не было. Голограмма, что с неё возьмешь... Непонятно только, как она с книгой управлялась.

— А как попасть на второй этаж? — запоздало спросил я.

— Воспользуйтесь лифтом, — подсказал голос коменданта из пустоты за стойкой.

Лифтом на второй этаж? Я с сомнением посмотрел на Буратино.

— Лифтом так лифтом, — сказал Буратино. — Поехали.

Он подбежал к кабине, подпрыгнул, ударил кулачком по кнопке, и створки лифта открылись.

Лифтовая кабина была самой обыкновенной, как в любом многоэтажном доме, но кнопочных панелей было две и на каждой по три десятка кнопок. Над одной панелью было написано «этажи», над другой — «комнаты». Интересно, зачем для двухэтажного дома столько? В то, что других панелей при монтаже лифтовой кабины не оказалось, не верилось.

Как меня ни тянуло нажать на кнопку с цифрой «30», я пересилил себя, нашел на панели «этажи» кнопку с цифрой «2» и ткнул пальцем. Ничего не произошло. Тогда я на всякий случай нажал на кнопку «9» на панели «комнаты».

Створки лифта закрылись, но лифт с места не тронулся. Я нажал на кнопки еще раз — тот же эффект. Однако когда попытался открыть створки, ничего не получилось.

— Кажется, застряли...

— Ты так думаешь? — удивился Буратино.

— А чего тут думать?

Буратино упал на колени и воткнул голову в пол, как в воду, по самые плечи. Позвякивая ключом, он пробежался на четвереньках, затем вскочил на ноги так стремительно, будто голова его выскочила из пола, подобно пробке из бутылки шампанского. Кисточка на конце колпачка оказалась испачканной солидолом.

— Все нормально, едем, — жизнерадостно сообщил он.

Я подождал с минуту и не выдержал.

— За это время можно по наружной стене на второй этаж забраться.

— Сегодня приедем, — заверил Буратино.

Мы подождали еще минут пять, и наконец двери лифта открылись в небольшой коридорчик с единственной дверью, на которой висела табличка с девятым номером. Видимо, все номера в лесной гостинице были изолированы друг от друга, а лифт перемещался не только по вертикали, но и по горизонтали. Как это могло быть, я не представлял.