Мы пойдем другим путем! От «капитализма Юрского периода» к России будущего - [18]

Напротив, администрация предприятий — это консолидированная структура, связанная десятилетними традициями соподчинения и совместной кастовой жизни («номенклатура» низшего уровня). Эти лица имели в конце 90-х годов до 15 % акций и продолжают их активно скупать.

Наиболее значительная часть акций (40–50 % и более) с конца 90-х годов стала концентрироваться в руках «внешних инвесторов» (отечественных и зарубежных частных фирм), как правило, связанных прочной личной унией с администрацией предприятий, но иногда, напротив, оттесняющих прежнюю «патерналистскую» администрацию от главных рычагов власти в результате ожесточенной борьбы. Значительную часть этих акций (через подставные фирмы или иным путем) могут контролировать финансовые институты (банки), входящие в неформальный клан.

В целом элита кланово-корпоративной структуры, как правило, контролирует от 30 до 70 % акций, т. е. существенно больше, чем минимально необходимо для контроля за предприятием при наличии названных выше других условий. Об этом косвенно свидетельствуют данные об уровне концентрации акционерной собственности, которые показывают высокий уровень контроля над акционерными обществами, сосредоточенный в руках крупнейших акционеров.

Второй важнейший канал контроля элиты за кланом — административная власть. В условиях России, с ее вековыми традициями подчинения начальству, административная власть высшего менеджмента играет одну из ключевых ролей в формировании устойчивых клановых структур. Эта власть соединяется с таким специфическим феноменом, как сохранение в руках администрации предприятий контроля за жилищным фондом, социальной инфраструктурой и т. п. (ведомственные квартиры, детсады, поликлиники и т. д.).

Но это только власть администрации предприятия по отношению к работникам. Существует и административный контроль государственных структур (в том числе — региональных, особенно таких, как губернаторы и их «команды») по отношению к предприятиям. Пережитки командной экономики («плановая сделка», патернализм чиновников и т. п.) вкупе с современным хаотическим бюрократическим воздействием массы различных ведомств на рынок и процесс перераспределения собственности делают государственного чиновника если не «отцом», то, по меньшей мере, влиятельным «дядюшкой» по отношению к директору предприятия.

Льготные кредиты и налоговые «послабления», позиция судебной власти, благожелательное или придирчивое отношение разного рода инспекций, хотя бы минимальный госзаказ (для гигантского оборонного сектора он до сих пор чрезвычайно важен), высокие экспортные тарифы или, напротив, защитительные импортные пошлины, прямые дотации (например, шахтерам) и т. п. — все это делает административную власть (правительство в центре и в регионах) крайне значимой, несмотря на кажущийся крах «административно-командной системы».

Наиболее значимым каналом хозяйственной власти является финансовый контроль. Большинство российских предприятий в течение последних десяти лет находятся в состоянии перманентного и жестокого финансового кризиса. Нет денег на выплату зарплаты, на платежи за сырье, материалы, энергию, не говоря уже об инвестициях. Постоянный кризис взаимных неплатежей и необходимость любой ценой вымаливать у государства и/или банка кредиты — все это стало правилом. В этих условиях срабатывает цепочка финансовой зависимости.

В самом низу работник, которому могут заплатить, а могут и не заплатить (это зависит непосредственно от администрации) зарплату. Выше — зависимость администрации от банка. Даст или не даст банк кредит, а если даст, то на каких условиях? Администрация может воспользоваться его услугами также и для того, чтобы (обычно через подставные фирмы) в течение 2–3 месяцев, а иногда и полугода, «крутить» деньги, предназначенные для расчетов с рабочими и контрагентами, значительно увеличивая первоначальную сумму за счет краткосрочных валютных, торговых (в России банки гораздо больше связаны с торговлей, нежели с производством) и т. п. операций, в большинстве своем спекулятивных. Часть этих дополнительных средств получает предприятие, но немалая доля через банк уходит к хозяевам клана.

Еще выше — государственные органы — от мелкого чиновника в администрации региона до президента и парламента. Все они распределяют и перераспределяют различные государственные ресурсы и льготы. Добавим сюда активнейшее влияние Мингосимущества на процесс приватизации, внешнеэкономических ведомств — на условия экспортно-импортных сделок, администрации президента — на налоговые льготы, парламента — на распределение бюджета, и мы получим сложнейшую систему финансовых взаимосвязей между предприятиями, банками и различными федеральными, республиканскими и региональными государственными органами.

Не забудем и о таком канале хозяйственной власти, как личная уния. Она венчает всю эту пирамиду зависимости, спаивая воедино (как волков в стаю) элиту предприятий, банков, коммерческих структур и государственных органов. Эта личная уния тем прочнее, что подавляющее большинство клановых элит вышло из тех или иных групп прежней номенклатуры (совокупность таких черт кланово-корпоративных группировок позволяет применить для их обозначения английский термин