Мы погибнем вчера - [32]
Танька кое-как сползла с кровати и зажарила руками в темноте.
– Пить, говорю, сука, дай мне! – квадратная, черная на фоне окна, с распахнутыми руками и косматой головой, она походила на Вия.
Рита от испуга замолчала, забыв про все наставления доктора.
– Нууу?? – Танька заревела каким-то нечеловечьим басом. Рита чуть слышно пискнула и соскочила с койки.
– В-вот… – Нащупала она в темноте колбу на прикроватной тумбочке и протянула ее дрожащими руками силуэту.
Та тяжело, шумно дышала, словно только что делала какую-то тяжелую, хоть и невидимую работу. Жадно вырвал склянку, Танька приложилась к ней и, не отрываясь, допила остатки.
– Самогон что ли? – Даже не поморщилась она. – Воды бы мне. Голова трещит. Или еще спирту. Нету?
– Нету… – чуть слышно ответила Рита. А Танька грузно уселась на свое место:
– Ну так сыщи! Хотя погоди… Где этот, симпатичный?
– Ушел…
– И его приведи… Иди. Стой! Сядь!
Рита послушно уселась на подушку.
– А ты девка видная. В теле. Иди-ка ко мне, я тебя приголублю. – голос Таньки-пулеметчицы вдруг чуть поласковел.
Рита, не живая ни мертвая, продолжала сидеть
– Иди сюда, не бойся… – продолжала та ворковать и вдруг снова рявкнула. – Иди, кому говорю!
А потом поднялась и, ровно медведица, с рычанием зашагала к Рите.
Та не помня себя от страха, зажмурила глаза. И вдруг ночную тишину разорвал выстрел.
Бах!
И еще…
Бах! Бах!
Танька будто натолкнулась на невидимую стену. Оттолкнулась от нее и упала на спину, ударившись затылком. Из-под нее, заливая перевернутый крест оконной рамы, потекла черная густая жидкость.
И только после этого Рита обнаружила, что держит в руке Танькин пистолет. Она не успела испугаться, как на улице загрохотали – словно в ответ ей – еще выстрелы…
Казалось, они гремели везде, со всех сторон. Рита, как могла быстро, оделась. Лихорадочно путаясь в штанинах и рукавах и стараясь не смотреть на черную лужу на полу.
– О! Ты уже оделась? А я думал тебя подпинывать опять придется! – знакомый голос раздался в дверях. Она обернулась как ужаленная.
– Ежина! Ты? Откуда? – бросилась она к Андрюшке Ежову, волшебным образом оказавшимся в нужное время и в нужном месте.
– Я, Рита, я… Меня дед послал за тобой.
– Еж, ты же немец! – невпопад почти крикнула она.
– Это с какой бани ты упала? – удивился Еж. – Ладно, потом все расскажу, пойдем. А это что за картина маслом на полу?
– Тоже потом… А винтовка откуда?
– Дед дал поносить, – ответил он, когда они уже вышли на улицу. – Пригнись. Еще зацепит…
Из большого, крытого редким железом, дома лихорадочно били в несколько стволов.
Один пулемет и несколько винтовок.
По дому, изредка, кто-то тоже стрелял. Но скупо, не спеша. Рита с Ежом улеглись в кустах прибольничной сирени. Андрей приложился к прикладу, долго выцеливал чего-то в лунном свете, потом пальнул. Трехлинейка бахнула так, что уши с непривычки заложило. Выстрелы "Браунинга" показались Рите детской хлопушкой.
Еж тоже потряс головой:
– Не фига себе… Это как же чего-нибудь покрупнее-то шмаляет?
– Еж, дай тоже пальнуть! – потрясла его за плечо Рита.
– Не фига себе? Обалдела, что ли? Брысь! Доктор говорил – у тебя пистолет есть, из него и пуляй.
– Уже напулялась. – поморщилась Рита. – Дай из винтовки, жадюга…
– Погоди… – Еж поводил куда-то стволом и опять выстрелил. – На…
Он протянул оружие Рите.
– А куда стрелять-то? – почему-то шепотом спросила девушка.
– В сторону дома стреляй, где фрицы сидят. Попадешь в дом-то?
– У меня, между прочим, первый взрослый по стрельбе был в школе. – Обиделась Рита.
– Врешь! – не поверил Андрей.
– Не хочешь – не верь. А тяжелая она!
Ритка долго укладывалась, еще дольше целилась.
Не в дом. Она целилась в Таньку-пулеметчицу. В свой ужас. В свой страх, который не могла показать Андрюшке. И себе…
Еж весь уерзался на одном месте от нетерпения, тихо матерясь. Иногда не про себя.
– Пока ты целишься, немцы домой в Берлин вернутся!
Та не отвечала.
– Рита, отдай ружье! – ворчал он, понимая, впрочем, что не отдаст.
Наконец она нажала, хотя и с трудом, на спусковой крючок.
– Бьется! – потерла она ушибленное плечо.
И тут их заметил пулеметчик и дал очередь по вспышке из темных кустов.
Пули взвизгнули над головами, осыпав головы срезанными ветками.
Оба ткнулись лицом в землю.
А когда приподнялись – в доме что-то хлопнуло три раза подряд и стрельба прекратилась.
Через несколько минут кто-то пронзительно свистнул.
– Рита, отдай винтовку и пойдем, дед собирает. Слышала, свистел? Это условный знак. Говорит, свистну – значит все.
Они выбрались из сирени, и, поднявшись во весь рост, пошли по центральной площади.
От дымящегося дома послышался густой мат деда:
– Пригнитесь, ироды! Жить надоело?
– Кирьян Василич! – Остановился Еж. – Вы же сами сказали, свистну – значит все!
– Бегом сюда, вашу мать!
Они подбежали к деду. Чего-то в его облике было не так. А потом Рита поняла – дед сбрил бороду.
За шкирку он держал оглушенного, чего-то бормотавшего немца. Из ушей того текла кровь.
Тут же из тени появились и Валера с Костей.
– А оболтусы ваши где?
Костя мрачно ответил:
– Пулемет зацепил. Обоих. Ваську в голову, а Кузьме всю грудь разворотило.
– Тьфу. – С досадой плюнул дед и перекрестился.
Полночь, XXIII век. Человечество атаковано враждебной инопланетной расой. Разучившись воевать за три столетия мира, будучи не в состоянии защитить родную планету, земляне призывают на помощь фронтовиков из прошлого, самых умелых, отчаянных и беспощадных бойцов в человеческой истории – офицерский штрафбат Красной Армии, павший смертью храбрых триста лет назад, а теперь воскрешенный, чтобы вновь «искупать вину кровью».С Великой Отечественной – на Звездные войны! Со Второй Мировой – на Первую Галактическую! Из 1944 года – в открытый космос! На взлет идут штрафные батальоны!
Когда человечество в опасности, а отвыкшие от войн, избавившиеся от гена агрессивности земляне XXIII века не в состоянии противостоять инопланетному вторжению – кого звать на помощь? Кто спасет Землю от завоевания, а род людской – от поголовного истребления? Лишь те, кто однажды уже уберег Европу от геноцида и «коричневой чумы». Лучшие бойцы всех времен и народов, закаленные в горниле самой страшной войны в человеческой истории. Русский штрафбат из 1944 года. Смертники, «искупившие вину кровью», павшие в ХХ веке – и воскрешенные 300 лет спустя, чтобы отстоять уже не только Россию, но всю планету.
Первые семь дней после переноса территории бывшего СССР из октября 2010 года в 22 июня 1941 года – глазами разных людей: от безработного и пенсионера, до главы районной администрации и сотрудника прокуратуры. Непохожие герои, диаметрально противоположные убеждения, уникальные судьбы – в фантастических обстоятельствах.
1942 год. Десантная операция в Демьянском котле. Крайне драматичная и мало изученая страница истории Великой Отечественной войны. Львиная доля документов по этой операции до сих пор ещё хранится под грифом «Сов. Секретно». Этой десантной операцией интересуются немцы, американцы, а у нас — молчание. Только поисковики, пытаясь разобраться в делах давно минувших дней, «утюжат» осенью демянские леса и болота, а зимой — архивы.Находясь в тех сложнейших условиях, десантники сделали всё, что только можно было сделать.
Вышли 17 февраля в сборнике "В окопах времени" издательство Яуза.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Алтайский партизан-анархист Григорий Рогов не погиб 3 июля 1920 года. Его спас телеутский шаман, платой за спасение стало изменение личности Григория. С этого момента он рассудителен, расчётлив и хладнокровен. Под воздействием обстоятельств он начинает борьбу за независимость Южной Сибири и в конце концов достигает цели. Большинство героев существовали в действительности и вели себя соответственно. Все места и природные объекты существуют в реальности.
Продолжение истории с Андреем Волошиным, начатой в повести "Елабуга". Если назад вернуться невозможно, значит надо жить здесь. Обложка - Дмитрий DM по мотивам обложки альбома Леонарда Коэна "The Future".
На страницах сборника вам могут встретиться забавные инопланетяне, делящие власть времена года, предатель, обреченный на многовековые муки, и умирающий Рихард Вагнер. Здесь раскрывается загадка исполняющего желания дольмена и тайна распада ордена тамплиеров, искусственный разум пытается постичь смысл человеческой речи, а ундина находит именно свою мелодию для песни…
История о том, как пятеро друзей, наших современников, оказались в древнем Риме, отчего довелось им пройти через разнообразные приключения — под девизом: наш человек нигде не пропадет, и вовсе не потому, что он никому не нужен.
Кто-то представляет себе время в виде прямой линии, устремленной из прошлого в будущее. Кто-то – в виде реки, ветвящейся и петлистой. Но в действительности это бесконечный каскад лабиринтов, и только счастливчики точно помнят, что было в предыдущем лабиринте, и только мудрецы прозревают, что произойдет в будущем… потому что прошлое и будущее могут варьировать в широком диапазоне.