Мы ничего им не должны! - [166]

Пока туда шли Фигнер сообщил напарнику кое-какие интересные сведения.

– Он тут бывает часто, до четырех раз в неделю, и там… сам увидишь. Полагаю, нам это обстоятельство на руку.

Причину такой странной "любви" императора к своему министру полиции Самойлович так и не смог толком объяснить. Были у него две рабочие гипотезы. Первая сводилась, к тому, что дотошный Бони при получении каких либо ценных разведывательных данных всегда требует дополнительных сведений о личности конкретного агента, от которого информация поступила. Не доверяет одним словом, или опасается, что "папа Жозеф" подсунет ему дезинформацию и все проверяет лично сам. Весь же огромный архив Фуше, как раз в здании на площади Вольтера и помещается и возить оттуда в Tuileries и потом обратно секретные документы крайне нежелательно, их по доброму даже из здания выносить нельзя. Вторая версия, Бонапарт вовсе не является единоличным правителем первой империи, на самом деле приходится ему делить власть еще с двумя или тремя деятелями и Фуше – один из них.

– Жозеф и деньги берет у иностранных государств и переговоры через голову Его ведет, а тот давно знает о сих проделках, но не соизволит пресечь.

Как бы там в действительности не было, но факт на лицо, того за кем они гонялись по всему Парижу чаще всего можно было застать на набережной Вольтера. Было и еще "кое-что", Александр глазам своим не поверил, когда увидел. Знаменитый дом, где помещалось министерство не имел внутреннего двора, прихоть архитектора или может площадь дефицитную в этом районе решили сберечь.

– Здесь единственное место в городе, где парижане еще могут увидеть Его живьем! – подтвердил Фигнер догадку напарника и добавил, что сегодня по его прикидками где-то перед обедом император и пожалует с визитом к своему "папе Мюллеру".

Что это такое, "дырка" в мощной системе безопасности, что создал вокруг Бонапарта Фуше или ловушка как в Опере? Сегодня им и предстоит в этом разобраться, пока лишь очевидно одно – почти двадцать метров император должен пройти по улице от экипажа до двери министерства. Несколько минут, а Сашке чтобы произвести прицельный выстрел нужна лишь одна секунда или две, не считая времени на извлечение пистолета из кобуры.

Уж полдень близиться а Германа все нет? Не ошибся отец-командир в расчетах, одиннадцать часов – началось "движение". Прибыла полурота жандармерии верхами и приступила к зачистке. Все экипажи, лотки торговцев и даже ручные тележки разносчиков исчезли как по взмаху волшебной палочки – убрали всех до единого на расстоянии полукилометра в обе стороны от парадного подъезда министерства. Кто сам ушел, кого попросили жандармы, но набережная совершенно очистилась. За конными "чистильщиками" появились и пешие, полицейские стали как бы незаметно вытеснять народ с набережной. Вот примеру стоит небольшая группа горожан у самого парапета набережной, по виду мелкие буржуа или лавочники, курят и беседуют, никого не трогают. Подходит к ним человек в плохо сидящем на нем цивильном костюме, пара-тройка повелительных жестов, показывающим куда этим мужикам следует убираться и они покорно уходят. Это они так с "чистой" публикой обходились, остальных и дубинкой могли ткнуть полицейские невзначай.

– Свобода… мать их… Давай сюда! – прошипел сквозь зубы Фигнер и потащил Сашку в боковой переулок, там они забились в нишу подъезда, с улицы вроде их теперь не заметно, может пронесет?

И в самом деле – получилось… в переулок полицейский чин заглянул, но пройти вдоль узкого коридора между зданиями и осмотреть подъезды страж порядка поленился. Когда опасность миновала и они снова выбрались на улицу, там уже все было готово к встрече высокого гостя. Возле парадного входа – две шеренги рослых гвардейцев, за ними толпиться специально отобранный "народ" и все те же "ряженные". Проскочив за спиной очередного полицейского им удалось каким-то чудом ввинтиться в толпу. Пока продирались вперед Александр ухитрился потерять напарника, но до солдат караула он так и не дошел, застрял примерно в третьем ряду. От прохода по которому должен следовать император его теперь отделяют лишь солдат, еще один человек за ним и какая-толстая тетка в огромный зад которой Сашка и уперся. Давка сильная, как в очередях за водкой при Горбачеве, но отнюдь не смертельная. Рука до пистолета подмышкой дотянуться сможет, да вот как назло справа не то "ряженный" стоит, не то просто переодетый в штатское обычный солдат и слева приткнулся некий подозрительный субъект, а за спиной и вообще черт знает кто, не повернешься и не посмотришь толком. Не стал он делать никаких телодвижения, не стал проверять, Фигнер запретил строго настрого, не следует провоцировать противника на решительные действия. А с оружием Самойлович, хитрый черт угадал и в самом деле в такой толпе агенты полиции могут запросто и нащупать кобуру у тебя под одеждой…

Да где же Бони… может передумал? Нет, едут вон уже видны мохнатые шапки конных егерей конвоя, важный лакей бежит рысцой от дверей министерства, ливрея горит на солнце – шитья золотого у него как у генерала, второй холуй замер у входа по стойке смирно, все готово. Жаль, секундомера нет и время засечь нельзя, но по грубой оценке церемония заняла минут пять от силы. Подъехала закрытая карета, та самая с проволочными сетками на окнах, лакей распахнул дверь и затем император в сопровождении двух охранников в штатском проследовал в министерство.