Мы не пара - [31]

— А что хорошего в том, чтобы быть непобедимым? — мягко спросила она.

Стивен стиснул зубы. Что хорошего? Быть непобедимым означало быть не таким, как его отец, легкомысленное, бездумное отношение к жизни которого несло близким лишь горе и разорение. Но Стивен никогда не делился этим горем ни с одной женщиной и не собирался начинать сейчас. Даже с Оливией Фаррелл, смотрящей на него тепло и доверчиво сводящими с ума голубыми глазами, которыми ее, должно быть, наделил дьявол.

— Это вопрос личного выбора, — холодно сказал он. — И это мой выбор.

Оливия поняла, что разговор окончен и Стивен не хочет раскрываться перед ней. Оливия решила отступить.

— Желаю приятно провести время. А я приму ванну и лягу пораньше.

Стивен едва не застонал, когда память услужливо и с поразительной четкостью преподнесла ему завораживающую картину — длинные ноги и тонкие руки Оливии под пузырящейся пеной...

— Хорошо. Так и сделай.

— Тебе оставить что-нибудь на ужин? — спросила Оливия. — Я купила восхитительные грибы. И совсем недорого, — поспешно добавила она, словно оправдываясь.

Стивен сердито посмотрел на нее. За эти пять дней она полностью взяла на себя заботы о питании и почти все покупки. Она даже специально обходила несколько магазинов, чтобы выбрать что-то подешевле и сэкономить, даже после того как он сказал ей, что в этом нет необходимости. Гордость сочеталась у нее с бережливостью, а уж об упрямстве и говорить нечего.

— Ты не обязана готовить для меня каждый вечер, — сказал он. — Я уже говорил тебе об этом.

— Но это же нетрудно, когда я готовлю для себя.

— Мне вполне по силам поджарить яичницу, когда я прихожу домой! — взорвался Стивен и, повернувшись, вышел из комнаты, потому что задрожавшие губы Оливии могли разжалобить даже камень.

Зазвонил телефон. Оливия немного подождала, полагая, что Стивен ответит сам, но телефон все звонил, и ей пришлось снять трубку.

— Алло?

Последовала пауза, затем взволнованный женский голос сказал:

— Извините, я, похоже, набрала не тот номер.

— С кем вы хотели поговорить? — терпеливо осведомилась Оливия.

— Со Стивеном Гордоном. Это мой сын.

— Ваш сын? О, извините, миссис Гордон, я не знала... Сейчас я его позову.

— Нет-нет, подождите... А вы кто?

Оливия откашлялась.

— Меня зовут Оливия. Оливия Фаррелл.

Женщина на другом конце провода молчала, похоже, ждала разъяснений.

— Я остановилась здесь. У Стивена.

— И вы сейчас у него живете? — поинтересовалась ее собеседница.

— Подождите минутку, я его приглашу, — торопливо сказала Оливия и, обернувшись, увидела стоящего у двери Стивена.

Мрачное выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Не говоря ни слова, он подошел и взял трубку. Оливия тут же вышла из комнаты, но все же успела услышать ею первые слова:

— Привет, мам. Ммм. Нет, нет. Нет... ничего подобного.

Через несколько минут Стивен вышел из гостиной и направился в кухню, где Оливия готовила себе сандвич.

— Не делай этого больше! — предупредил он.

Она положила нож на стол.

— Не делать чего?

— Не отвечай на звонки, особенно когда я дома.

— Извини, — сдержанно сказала она, — не знала, что нарушаю некое неписаное правило, но, конечно, это твой дом.

Его дом, его территория, его право.

Но, Стивен, похоже, и не слышал ее.

— Моя мать засыпала меня вопросами о тебе. Стоит впустить в дом женщину и все уже думают о свадьбе!

— Уверяю тебя, я об этом не думаю! — язвительно заверила Оливия.

— Я тоже! — бросил Стивен.

Она повернулась к нему спиной и снова занялась приготовлением сандвича. Громко хлопнула дверь. Какой же он злой, раздражительный и несправедливый! А она, наверное, сошла с ума, когда согласилась сюда приехать.

Войдя в бар «Миссури», где уже много лет собирались по пятницам его друзья, Стивен обвел равнодушным взглядом полутемный переполненный зал. Зачем нужно было приходить сюда и протискиваться через толпу к стойке, чтобы выпить пива, если дома можно угоститься чем-нибудь получше? Да и Оливия... Стивен покачал головой. О чем только, черт побери, я думаю?! Я же всегда прихожу сюда по пятницам!

— Стивен! — окликнул его Эрик, и Стивен, вымученно улыбнувшись, стал протискиваться к кузену через толпу посетителей.

— Видно, день был неудачный! — усмехнулся Эрик, когда Стивен присоединился к нему.

— Наоборот. — Стивен взял бокал пива и задумчиво поднес ко рту.

— Тогда чем ты недоволен?

— Наверное, просто устал, — буркнул Стивен.

И это было правдой. Нелегко заснуть, когда думаешь только о матово-бледной коже Оливии, о ее пышных волосах и о том, что она, обнаженная, спит в комнате, до которой рукой подать.

— Как у тебя дела с Оливией? — небрежно спросил Эрик. — Если ты, конечно, не привел кого-то другого.

— Мне следовало бы проверить голову! — пожаловался Стивен.

— Так плохо, да? — Эрик сочувственно посмотрел на кузена. — А мне она показалась очень милой.

— Да, так оно и есть — слишком мила, черт побери! Хороша, как мед.

В ту незабываемую ночь, которую мы провели в постели, она была как мед. Ловушка, намазанная медом, подумал Стивен. Ему вдруг стало жарко, и он одним глотком осушил бокал, словно пиво могло потушить пожар, разгоревшийся внутри него при этом воспоминании.