Мы не одни - [12]

— Не суетись, — сказал он тем спокойным голосом, от которого бежали мурашки и хотелось задать стрекача куда глаза глядят. — Спрячем, ноль вопросов. Потому что пришелец нам кто?

— Враг! — хором выпалили детишки.

— А с врагами мы делаем что?

В ответ дворовые индейцы накинулись на манекены и принялись колоть с таким остервенением, что невольный зритель оцепенел как змея перед факиром и, казалось, примерз пятой точкой к обшарпанным доскам.

— На! На! На! — верещали малолетки, раз за разом втыкая ножи в хрустящий пластик, и не было в их движениях ни поспешности, ни безрассудства, а лишь заметная невооруженным глазом выучка. Теперь-то стало ясно, что Артур натаскивал ребятню не первый месяц, а вполне вероятно муштровал с самого Вторжения. Вот только для чего?

— Пошли, — произнес парень не терпящим отказа тоном и направился к подъезду. — Покажу наше маленькое, но гордое убежище.

Он выстучал хитрую комбинацию по железной двери, и миг спустя заскрежетал засов из тонкого бревна. Гостя встретила пара копьеносцев постарше — уже без боевой раскраски и одетых в обычные для города вещи — джинсы, футболки и кофты с капюшонами.

Все стены подъезда изрисовали разноцветными мелками — художества в основном представляли батальные сцены: распластанный на земле робот, пылающий в облаках корабль-бабочка, изрешеченный стрелами челнок и все в таком духе. Лестничную площадку перегородила баррикада из мешков с песком высотою по грудь, за ней терпеливо нес вахту мальчишка с дешевым спортивным арбалетом. Но вид юного воина был столь суров, что не оставалось никаких сомнений — если стрела не поразит цель, он кинется в бой с голыми руками и пустит в ход и зубы, и ногти.

Второй рубеж обороны отгораживал площадку с четырьмя квартирами. Артур отпер крайнюю левую и привел спутника в помещение, больше всего напоминающее командный центр или штаб операций. Здесь никто не жил: на кухне хранился немалый запас самой разной снеди — от консервов и круп до лапши быстрого приготовления. В достатке водились сахар, сгущенное молоко и мед, который, как известно, хранится тысячи лет.

Комнату поменьше — когда-то тут находилась спальня — целиком и полностью отвели под оружейную с развешанными на крючках арбалетами, спортивными луками, колчанами и охотничьими кинжалами. В углах высились "пирамиды" из кустарных копий, дубья и боевых топоров на длинных древках.

Залу же занимал здоровенный круглый стол, заваленный разномастными картами — от дорожных атласов до туристических путеводителей. Центр залило парафиновое пятно, откуда росли свечи всех форм и размеров, из-за чего штаб напоминал место собраний загадочного культа. Стены же украшали пришпиленные к пожелтевшим обоям рисунки, выполненные умелой и крайне талантливой рукой — с порога Иван и вовсе подумал, что это фотографии.

Все они изображали три мотива в тех или иных вариантах: робота в черной куртке, шарфе и клетчатых штанах, похожий на вороний череп челнок и девушку в сером костюме. Разнились только ракурсы: где-то в полный рост, где-то лицо в профиль или анфас. Одну из картинок приклеили к доске для дартса, и безразличную треугольную мордаху сплошь усеивали черные точки.

— Вика рисовала, — с теплотой и гордостью произнес Артур.

— Та девочка со двора? — удивился Иван.

— Нет, — хозяин усмехнулся. — На базе сейчас только дозорные и мелюзга, которой еще рано выбираться в город. Остальные на разведке: ищут хабар, следят за этой гадиной. — Артур не сдержался и смачно харкнул в портрет инопланетянки.

— Вы… — Иван замялся, подбирая правильные слова, — партизаны?

Спутник хмыкнул:

— Типа того. Мы — Сопротивление. Добровольческая ячейка. Ты же знаешь, что наши еще борются? Пусть их мало, пусть они несут потери, но Земля не сдалась. И чхать на все договоры и Соглашения. Ублюдки в пиджаках и галстуках подставляют брюхо при любом кипише, им по барабану простой народ. Мне — нет. А тебе?

— А? — Иван вздрогнул и замешкался от столь странного и неожиданного вопроса, слабо подходящего шестнадцатилетнему пацану.

— Ты хочешь выгнать белобрысых чертей обратно на их Альфу Центавра или откуда там они приперлись? — спросил Артур тоном строгого учителя, горой нависнув над стушевавшимся подростком. — Или уже смирился?

— Я… — Иван понятия не имел, что отвечать, поэтому решил сказать как есть, — не знаю.

Блондин долго сверлил чужака хмурым взглядом, а затем улыбнулся и хлопнул по плечу.

— Это нормально. Многие думают, что пришельцы — добрые. Мол, у них даже стволов нет, а чертовы манекены дерутся врукопашную и никого не убили, только обезоружили. Так вот — чушь это собачья. Их поле, или импульс, или какой там дрянью лунатики накрыли планету, прикончило больше народа, чем любая война.

Ваня вскинул брови — об этом ему размышлять не приходилось.

— Как?

— Представь скоростной поезд без тормозов. Или самолет без движков и штурвала. Или… — звенящий праведной сталью голос дрогнул, — человека с кардиостимулятором. Из-за них, — палец оставил на рисунке похожую на кратер вмятину, — погибли тысячи. Сотни тысяч. А может даже миллионы по всему свету. Из-за проклятых пришельцев умерла моя мама. И я поклялся жизнью, что найду хотя бы одного выродка и пущу ему кровь. Око за око, смерть за смерть. К этим тварям очень сложно подобраться, но теперь у нас есть шанс.