Мы назовем ее Скарлетт... - [24]

— …Дела-а. Как только два прекрасных чада оказываются наедине, продолжение рода семейства Робийяр запланировано. Весь фокус в том, что это почему-то не нравится дяде. Нужно сделать так, чтобы Филипп остался наедине с Эллин.

Где-нибудь, где Пьер не мог бы их догнать. К примеру, в поезде. Кстати, о цивилизации… Батлер посмотрел на филина. В простенке между окнами висела страшная картина ада. Голландского художника.

— … В городе давно не видели никаких развлечений. А ведь это ужасно старит город. Надо ему помочь. Когда-нибудь история моей борьбы за нефть Робийяра станет достоянием городских кумушек.

Батлер наклонился к зеркалу и поцеловал себя в губы.

— Умница, мистер Чарльз.

Роз услышала чмокающий звук.

— Как вы гениальны, мистер Батлер! — сказал тот же голос. — Только я не знаю, как это все осуществить технически…

В комнату вошел Бибисер. Он был чрезвычайно взволнован.

Страсти Бибисера

— О, Чарльз, я гибну. Моя Роз сведет меня с ума, она хочет замуж. Я не знаю, что делать.

Батлер посмотрел на филина. Ветвь дуба была пуста. Солнце клонилось к закату. Верхушки деревьев были выкрашены в золото.

— Где ей взять жениха?

На горизонте показалось черное облачко.

— Жениха можно взять всегда. — Батлер рассмеялся. — Найти и положить рядом с невестой. В этом мы с тобой похожи, Бибисер.

Бибисер был польщен этим высказыванием.

— О, Чарльз, я всегда считал, что меня недооценивают в этом городе.

— Ты серьезно так считал, Бибисер? — усомнился Батлер.

— Да-да, — со всей горячностью ответил Бибисер. — Я всегда хотел — удивить город.

Тучка приближалась. В раскрытое окно залетела оса.

— Удивить? — Батлер остановился, замер в кресле, как гончая, взявшая след. — Удивить… Ты хочешь удивить город.

— Да-да, — Бибисер уже испугался того жара, с которым Батлер отнесся к его желанию. — Я хотел бы… удивить город…

Следом влетели еще три осы.

— Так ты его удивишь, Бибисер, — сказал Батлер, с восхищением глядя на Бибисера, так что у того закружилась голова.

— Да? А как я это сделаю? — Бибисер, как мышь за сыром, тыкнулся в мышеловку Батлера.

Гудение ос стало довольно значительным.

— Я тебе подскажу, — заверил Батлер и чуть не опустился на колени перед Бибисером. — О, Бибисер, как ты мог до этого додуматься?

— До чего, Чарльз? — глуповато хихикнул Бибисер.

— До гениальной уловки.

— До какой?

— До той, что сказал минуту назад, Бибисер, — Батлер смотрел на Бибисера с немым обожанием. Бибисер засмущался.

В комнате уже летало с десятка два ос.

— А что, разве минуту назад я что-то говорил?

— Ты высказал прелюбопытную, но одновременно и гениальную теорию о том, как ты можешь удивить этот невежественный город.

Насекомые облепили кресло, с которого встал Бибисер.

— Ты не ослышался, Чарльз. — Бибисер с любопытством оглядел комнату, будто в ней в каждом углу находилось по Чарльзу.

— О нет, Бибисер. Я хоть и ветеран Мексиканской войны, но ухо мне не простреливали.

Бибисер стоял спиной к креслу.

— Ты прав. Уши у тебя в порядке, значит, ты слышал, что я говорил минуту назад, — завизжал Бибисер.

Батлер придвинулся вплотную к другу.

— Да! — взревел он. — И клянусь тебе, это было божественно.

Батлер насильно усадил его в кресло.

— М-м-м, — Бибисер застонал. Его лицо стало серым, как ночная рубашка. Гул насекомых в комнате стих.

— Чарльз, — Бибисер медленно поднимался вверх. — Чарльз!

Батлер посмотрел на серую массу, оставшуюся на кресле. Недавно это были осы.

— Да, я трижды твой, — преданно глядя ему в глаза, произнес Батлер.

— Чарльз, — тихо произнес Бибисер, — Чарльз, я забыл то, что сказал минуту назад, — замогильно отчеканил он. — Мне плохо. Что у меня там? Сзади.

— Терпи. Это нервное.

— Ты должен повторить, что я тебе сказал минуту назад в этой комнате. Только прошу тебя, Чарльз, — и взгляд у Бибисера стал самым страстным, каким только мог быть, — прошу тебя, Чарльз, — Бибисер почти касался губами уха Батлера, Батлера от этого поташнивало, — я прошу тебя, не забудь ни-че-го. — Это последнее слово, произнесенное сводящим с ума голосом, было отчеканено в воздухе, словно памятник героям войны за независимость.

— От этого зависит слишком многое в моей судьбе. — И Бибисер вплотную сомкнул свои губы со щекой Батлера.

Батлер заорал. Оса укусила его за ухо.

— Ты друг мне, Чарльз, — произнес с пылом Бибисер. — Теперь между мной и тобой кончены все тайны. Последнюю ты мне расскажешь сейчас. Запомни, Чарльз Батлер, — голос Бибисера стал торжественным, как голос египетского жреца. — Ты услышал в этой комнате страшную тайну. Отдай мне ее назад, и я этого никогда не забуду, друг! — сказал Бибисер с надрывом.

Батлер орал, он думал, что Бибисер полезет с поцелуями.

— Мне всегда говорили, что дружба с тобой опасна…

На ветку дуба снова сел Филин.

— …Ты высмеиваешь буквально каждого своего приятеля и делаешь его дураком в глазах общества. Теперь я убедился, что все это — наветы и зависть общества. Преданнее, благороднее, честнее тебя нет джентльмена на всем Юге. Теперь рассказывай, рассказывай, что я тебе поведал. К делу. — И Бибисер вплотную придвинул свое кресло к креслу Батлера, так что их колени уперлись друг в друга и Батлеру некуда было отступать.