Мы наш, мы новый... - [53]

За время стояния друг против друга и японцы и русские постоянно вели фортификационные работы, время от времени начиная обстрел друг друга. Японцам в основном доставалось, когда они начинали усиленно копать траншеи с тем, чтобы приблизиться к русским позициям. Русским – когда они проявляли излишнюю активность в укреплении позиций или замечались скопления обороняющихся. Обстрелы сильно разнились по интенсивности, на каждый русский снаряд, японцы отвечали тремя-четырьмя, защитники Квантуна были вынуждены экономить боеприпасы. Но все же приблизиться ближе японским саперам не дали. Во многом благодаря таким вот обстрелам, батареи в настоящий момент весьма неплохо пристрелялись.

Японская артиллерия все еще продолжала обстрел русских позиций, но стрелки уже начали выдвигаться в передовые траншеи. Фок прекрасно видел как по ходам сообщения перемещаются пригнувшиеся и подставляющие для обозрения своему генералу спины, солдаты. Есть старинный русский обычай, идя на рать обряжаться в чистое и ему русские солдаты следовали всегда неукоснительно, вот только не сегодня. Или вернее сегодня они исполнили этот обычай только частично, обойдясь чистым нательным бельем, белые же рубахи стрелков, сегодня были в весьма плачевном состоянии. Уже было отдано распоряжение по крепости и в Порт-Артуре спешно перекрашивали белые гимнастерки в грязно-зеленый цвет, но новое обмундирование в дивизию поставить не успели, вот и марали бойцы свою форму, кто во что горазд. Обычно требовательный Фок, на этот раз закрыл глаза на такое безобразие. Однако далеко не все пошли по этому пути, время от времени мелькали и белоснежные гимнастерки, это в основном старослужащие которым было зазорно ходить в грязном. Жаль если из-за этого упрямства кто-то погибнет, так как эти в основном имеют уже боевой опыт, а значит особенно ценны. Да что там, обязательно процент потерь будет выше, но не приказывать же солдату вываливаться в грязи словно хрюшке.

Сто пятьдесят сажен. Японцы несут большие потери от русской шрапнели, но упрямо рвутся вперед. Вот из неприятельских окоп появляется уже вторая волна атакующих. Густой цепью, пригнувшись, японские пехотинцы быстрым шагом направляются к русским позициям. Пора.

Обстрел японской артиллерии все еще не прекращается, он только переносится чуть глубже, так как уже есть возможность накрыть свои части. А вот русские артиллеристы, словно им и сам черт не брат, продолжают садить, засыпая шрапнелью все еще первую линию. Фок недобро косится на Гобято. Но тот не смотрит в сторону генерала, а потому не видит его недовольства. Все так же стоя у амбразуры с биноклем у глаз он продолжает диктовать данные для командира артиллерийской бригады. Наконец характер данных меняется и постепенно, батарея за батареей, огонь переносится на вторую волну. Вот же шельмец!

Наконец русские окопы оживают и изрядно прореженная артиллерией первая волна атакующих, попадает под прицельный огонь русских. Александр Викторович был против, предложения младших офицеров об отказе от залповой стрельбы, считая, что кроме нанесения потерь, залповая стрельбы весьма эффективна в психологическом плане, но в конце концов, он уступил и дал разрешение стрелкам стрелять самостоятельно по готовности. Господи, в чем еще он отступит, где еще наступит себе на горло, опять что-то новое, но он был готов на многое. Главное результат. Разномастная трескотня, иногда между выстрелами намечается промежуток, иногда они наслаиваются друг на друга, порой звучат как нескончаемая пулеметная очередь, но выглядит это все как-то неприлично. Нет монолитности. Словно строй солдат, идущий не в ногу, кто в лес, кто по дрова. Плохое настроение выправляется, когда он начинает обозревать цепи противника, то там, то здесь падают японские пехотинцы, зачастую по одному, но иногда и по нескольку сразу. Но самое главное в дело еще не вступили пулеметы, а от первой волны уже практически ничего не остается и цепь залегает. И это при том, что сейчас здесь около двух тысяч человек, почти вдвое меньше, против занимающих эти же позиции в первом бое. Можно конечно списать и на артиллерию, но скорее всего причиной тому то, что здесь, в этих окопах, только добровольцы, а такими обычно идут лучшие солдаты, те кто поплоше и пожиже, никогда не высовываются. Вот так вот, не было тут постоянных подразделений, сборная солянка. Офицеры тоже только добровольцы. Все же за этот неполный месяц, Фок сумел добиться уважения подчиненных и вложить в них веру в себя.

Третья волна пошла с гораздо меньшим отрывом. Японская артиллерия, видя, что пехота залегла, вновь сместила огонь на передовые русские траншеи. Но теперь отводить стрелков назад никак нельзя. Да, первая линия понесла значительные потери, но больше половины все еще находится вблизи русских позиций, можно и не успеть вернуть людей, а оставлять позиции еще рано, ох как рано. Еще далеко не весь потенциал этой позиции использован, а потом, противник должен поверить, что Фок намерен удерживать именно эту позицию, иначе не будет внезапности и сокрушительных потерь. Вот и стоят русские солдаты под ураганным артиллерийским обстрелом, не имея возможности отступить.