Мы можем жить среди людей - [5]

От этого прикосновения стало немного легче, точно свалился с плеч тяжелый и неудобный рюкзак.

— Где Колька? Завтра его черед идти, — сказала Таис уже на ходу, ставя ногу на перекладины узкой лесенки, ведущей в крошечную спальню.

— Играет в Овальной в карты. Азартный парень, ты же знаешь…

3.

Некоторые вещи начинаешь ценить только тогда, когда их лишишься. Например, горячая вода. На Втором Уровне она есть всегда, каждый день, каждый час, каждую минуту. Просто открываешь краны в ванной — и пожалуйста, пользуйся, сколько влезет.

Или отопление. Оно просто есть, и Таис никогда не обращала внимание на мощные кондиционеры, подающие теплый воздух, на очистители этого самого воздуха. Даже теплые полы в уютных спальнях считались чем‑то само собой разумеющимся. Хочешь ночью в туалет — можно сгонять прямо босиком, по теплым плиткам, по пушистым лоскутам ковриков.

Вот попробуй, пройдись босиком в туалет на базе. Ноги отвалятся от холода. А воду горячую — так вообще надо строго экономить, потому что греют ее в специальном баке с теном, и она быстро в этом баке заканчивается. Потому намылился, живенько так, смылся и уступил место следующему.

И это еще хорошо, что есть база, а на базе есть бойлер, старый и пузатый, с фирменным знаком — двумя треугольниками, соединенными вместе. Старый знак "Млечного пути". А если бы не этот бойлер, не эти заброшенные отсеки — где бы они все мылись? Где бы вообще жили? Прятались по вентиляционным шахтам?

Таис зло тряхнула головой, разбрызгивая теплую воду и, набрав в ладони шампуня, принялась яростно тереть волосы. Это пока ты живешь на Втором Уровне и каждый день меняешь одежду — главной твоей заботой являются бонусы на планшете и новые линии одежды. И еще сумки и браслеты к этой новой одежде. И ты даже понятия не имеешь, сколько всего в жизни нужно, и как ты зависишь от этих послушных, расторопных роботов.

Чтобы стирать свои вещи, нужна горячая вода, мыло и стиральная ерунда такая, жидкая и тягучая. Ее называли на базе стиральным шампунем. Чтобы мыть голову, нужен шампунь для головы. Чтобы почистить зубы, нужна зубная паста и щетка. А еще расчески, резинки. А еще веники, чтобы мести пол, и веревки, чтобы развесить то, что постирали.

А главное — каждый день нужна еда. Каждый день, утром, в обед и вечером всех одолевала только одна мысль — что поесть. И если хочешь жить — придется вертеться и добывать все самой. Все самой…

Стуча зубами от холода, Таис выбралась из тесной душевой кабинки, торопливо натянула на себя чистую футболку, трикотажные коротковатые штаны, носки. Ноги еще не высохли как следует, Таис их только слегка потерла полотенцем. Как же все‑таки неприятно напяливать носки на мокрые ноги!

Но тщательно сушить их совсем невозможно — слишком холодно тут в ванной комнате. Широкая и просторная, покрытая гладкой плиткой, эта ванная больше напоминала какую‑то лабораторию. Ни красивых зеркал, ни удобных ковриков под ногами, ни деревянных полочек, полных шампуней, кремов, порошков и гелей для душа. Голо, холодно и неудобно.

Таис сунула руки в рукава чистой, несколько раз заштопанной пайты, после этого снова включила душ и кинула в поддон серую курточку, серые брюки, носки и пару нижних футболок. Вещи надо выстирать и развесить тут же в ванной на веревке. Правда, сохнут они долго, но тут уж ничего не поделать.

Гадостное это занятие — стирка, ничего не скажешь. Трешь, трешь эту мокрую ткань, а она еле отстирывается. Пальцы от воды краснеют, спина болит — стоять‑то приходиться согнувшись в три погибели.

— Чтобы он сдох, этот Моаг, — пробормотала Таис, встряхивая выстиранные вещи.

Кинула их на металлическую спинку стула и взялась за ручку двери. Повесит после ужина, никуда одежда не денется.

— Я тебе принес кофе и гренок, копуша, — встретил ее Федор.

Он сидел на пороге спальни Таис и что‑то высчитывал на своем планшете. Отросшие темно — русые волосы закрывали ему всю шею и немного загибались по краям. Вообще на базе почти все мальчишки ходили лохматыми, стричь‑то их было некому. Нитка укорачивала волосы Вальку, Маша недавно обкромсала Ромика и Вовика, так неровно, что и смотреть на этих сопляков стало неловко. Оборвыши какие‑то, а не мальчики, знающие закон на зубок.

Федор не подпускал к себе девчонок с ножницами, ходил заросший, и лишь изредка сам подстригал волосы — ровнял края и убирал длину.

И Колючий Колька стриг сам себя, очень коротко, ножницами. Черные волосы его после стрижки торчали короткими иголками, потому и звали его Колючкой или просто Колючим Колькой.

Таис волосы не стригла. Плела в косички и убирала под бандану. Так было проще и легче. Да и не до модных стрижек теперь стало. Теперь дело упиралось только в еду и необходимые вещи.

Тряхнув мокрыми волосами, Таис села на кровать, застеленную коричневым шерстяным одеялом, взяла с табуретки кружку с горячим кофе и почувствовала, как блаженное тепло передается посиневшим пальцам.

— Спасибо тебе за кофе. Устала ужасно, и есть хочу.

— Да, давай ешь. Ты же не обедала, — Федор торопливо поднялся, кинул планшет на кровать и присел рядом.

Железные пружины койки обиженно скрипнули, словно возмущаясь тем, что их, таких старых и почтенных, до сих пор беспокоят. Сморщилось толстыми складками одеяло, и Таис вдруг подумала, что Федор уже совсем большой. Но тут она заметила горячие гренки на блестящей нержавеющей тарелке, и больше уже не о чем не думала.