Мы — можем! - [75]

Капитан-наставник Николай Яковлевич Брызгин, с которым мне неоднократно доводилось встречаться по работе, в своих воспоминаниях так описывал эти события: 

«Беклемишев вел пароход «Сигулду» впереди. Я шел за ним на «Сауле». Едва мы прошли 100 миль, как близ острова Гогланд караван атаковали «юнкерсы». Наши пароходы практически ничего не могли противопоставить немецким самолетам. Одна или две бомбы попали в трюмы «Сигулды». Пароход стал оседать.

Только находчивость капитана могла спасти экипаж и пароход. Решение нужно было принять немедленно, и оно было принято: Беклемишев выбросил судно на отмель  Гогланда. Весь экипаж был спасен, моряки с «Сигулды» пешком прошли весь остров к нашей базе. Там мы и встретились. Мое покалеченное фашистами судно встало на ремонт. Мы попрощались с Владимиром Михайловичем: он уходил в Ленинград на маленьком корабле «Вайндло». Но … через несколько часов встретились вновь. Фашисты потопили «Вайндло», и экипажу вместе с Беклемишевым пришлось снова вернуться на Гогланд.»

Ничего не могу сказать о «целом ряде секретных документов», в которых сообщалось о неприглядном поведении «капитана-орденоносца». В хаосе разгрома конвоев таллинской эвакуации, бездарно организованной и проведенной комфлотом Трибуцем, даже официальные документы не все заслуживают доверия, а были еще и разного рода доносы и поклепы. Немало людей было наказано вплоть до расстрела по лживым недоказанным обвинениям. Могли поработать и недоброжелатели Беклемишева.

Однако тут они слегка просчитались. Явной ложью выглядит сообщение о подрыве Беклемишевым «Пионера».

Не было и не могло быть у капитана транспорта средств к подрыву судна. Да и преднамеренная посадка неповрежденного судна на мель под бомбежкой (превращающая его в неподвижную мишень) могла быть выполнена только идиотом. А Владимир Михайлович не был таковым.

Но уж очень хотелось судьям истории войны на Балтике  заклеймить капитана Беклемишева. Приношу свои искренние соболезнования изумлению «латвийских историков мореходства», но мой дальнейший рассказ — доказательство того, что не зря имя капитана дали морскому спасательному судну. Это имя мы с гордостью пронесли по морям и океанам, выполняя сложные буксировочные и спасательные операции. Я думаю, Владимиру Михайловичу в раю для капитанов не будет стыдно за нас.

В блокадном Ленинграде капитан Беклемишев обеспечивал перевозки через Ладогу по Дороге жизни, командовал зенитной батареей, установленной у главных ворот порта.  Единственный уцелевший в таллинском переходе транспорт — пароход «Казахстан» — своим ходом в начале сентября сорок первого года пришел в Ленинград.

Слово «уцелевший» не очень здесь уместно. Пароход получил попадание нескольких авиабомб, начался большой пожар. Судно потеряло ход и управляемость. Его обстреливали с бреющего полета фашистские самолеты. Капитан был взрывом бомбы выброшен за борт. Из 38 членов экипажа в живых осталось только семеро. Но с помощью эвакуируемых бойцов им удалось потушить пожар, восстановить ручное управление и ход. Они пошли дальше, и пришли сначала в Кронштадт, а потом и в Питер. Судну повезло с командой и пассажирами.

Уцелевшие члены команды и далее проявили невероятную волю к победе.      По их инициативе выгоревший и истерзанный бомбами пароход начали ремонтировать с сентября  сорок третьего года. Мало кто верил, что в условиях блокады можно восстановить из руин большой пароход. Но они верили и делали свое дело. Через 8 месяцев титанического труда «Казахстан» был восстановлен. В мае 1944 года он пошел на ходовые под командой капитана Беклемишева.

Первые послевоенные годы также были нелегкими для моряков Балтики. Море было нашпиговано минами. Плавали по протраленным фарватерам без гарантии не нарваться на сорванную с якоря мину. Уже в 1957 году мы неоднократно получали минные предупреждения, а однажды в Ирбенах и сами обнаружили плавающую мину и стерегли ее до подхода тральщика. Что же говорить о 1945-1949 годах! Тогда напряженное наблюдение было суровой необходимостью. Расслабляться было нельзя. Капитан Беклемишев в эти годы командовал пароходами «Казахстан», «Владивосток», «Каменец-Подольск», теплоходом «Витязь». Его капитанское мастерство вызывало глубокое уважение соплавателей. Моряки любили его как родного отца. Руководство Балтийского пароходства также оценило уровень квалификации Владимира Михайловича — с начала сорок девятого года он становится капитаном-наставником.

В начале шестидесятых под руководством Владимира Михайловича были выполнены сложные дальние буксировки плавучих доков. Тогда эта работа была новой. Наши капитаны не имели опыта таких буксировок. Но Беклемишев организовал и блестяще провел серию буксировок плавдоков и плавкранов с Черного моря на Балтику и с Балтики на Дальний Восток и на Север.

Легендарный Шейх — Нариман Тахаутдинович Шайхутдинов — считал себя учеником Беклемишева. Вспоминая буксировку огромного плавдока из Севастополя в Калининград, в которой он участвовал в качестве капитана теплохода «Бердянск», Шейх говорил так:

— Операция была очень сложной. Опыта буксировки доков мы не имели, и неудивительно, что некоторые товарищи излишне волновались. Но Беклемишев заразил всех своим оптимизмом, умением проявить творчество в самых сложных ситуациях.