Мы — можем! - [62]

Как обычно, добавляли силу  постепенно. Корабль пошел на спрямление. Сначала довольно бодро, потом медленнее.

С опытом развивается интуиция. Видно было плохо, но характер потрескивания стропов насторожил меня. Я прогнал с носа плавкрана за рубку ребят, наблюдавших спрямление объекта, а сам встал за ногой стрелы— укосины. Сделано это было своевременно. Стропа лопнули.

Лодка снова повалилась на правый борт. Я крикнул ребятишкам: «Ложись!» и сам упал на палубу. Надо мной как две кошачьих лапы с выпущенными когтями прошли оборванные концы стропов.

Они хлестнули по раме укосины, потом снова улетели вперед и так еще пару раз, уменьшая с каждым разом размах и скорость.

В результате мы имели два порванных рабочих стропа. Все вечерние труды пошли прахом. Пришлось все начинать снова. Вот расплата за нетерпеливость Марковского и мою уступчивость.

Иногда дальнейшие действия приходится останавливать по требованию каких-либо компетентных органов: капитании, службы движения, пограничной службы или госкомприроды.

Обидно упускать время, которое очень дорого при спасании. Но, понимая, что тут продолжение действий зависит не от нас, следует хладнокровно ждать и терпеть. Порой это очень нелегко. Но и тут у нетерпеливых нет преимуществ.

Лучше всего работать со своего спасательного судна, желательно неограниченного района плавания. Здесь аварийная партия спит, когда предоставляется такая возможность, в уютных койках с чистым постельным бельем. Полноценное четырехразовое питание вместе с экипажем. Нормальные гигиенические условия, а после возвращения с высадки или просто по пятницам — баня. Компьютеры, принтеры, все мыслимые средства связи и зарядные устройства. Запасы АСИ и такелажного имущества. Все блага, и все — свое! О чем еще может мечтать морской спасатель?

Однако по разным причинам чаще нам приходится работать с малых собственных, а иногда и чужих плавсредств. А то и вообще с берега. Терпеть нужно холод, голод и усталость.

На Шексне танкер протаранил самоходку с грузом щебня. АС затонуло на склоне судового хода невдалеке от знака «ориентир», который местные речники предпочитают называть «идолом».

Наша аварийная партия прибыла на двух газелях. К одной из них был прицеплен трейлер с шестиместным открытым катером. Ни пристани, ни просто приглубого берега в этом месте не было. Мы остановились у отмели напротив объекта. Спустили на воду катер и пошли на высадку.

Поскольку все жилые помещения АС были затоплены, мы две ночи спали сидя в автомашинах. Не всем удалось нормально протянуть ноги в хорошем смысле этого слова. Стоял холодный октябрь. Периодически включали автомобильную печку. Утром разминали затекшие конечности и входили на сырой холодный берег. Потом пили чай из термоса с остатками бутербродов и шли на АС.         Местные руководители МЧС в мундирах цвета гусиного дерьма пытались остановить наши спасательные работы. Требовали показать им документы спасателей. Они с чувством превосходства предъявили нам свои удостоверения, которые оказались у всех офицеров при себе. Правда, кроме бумаг, ничто не свидетельствовало об их спасательном умении.

Самый толстый и самый главный из них сыпал номерами статей УК, которые угрожали нам за работу без ихнего разрешения. Я думаю, раньше он служил в милиции. Короче говоря, было нелегко.

Но терпение победило. Очень постарался наш зам по АСР Сережа Савельев. Где-то на верхнем уровне сработал разум. Через день от загрязнения акватории нефтепродуктами и от деятелей МЧС не осталось следов. Потом более — менее наладился и быт. Мы поставили на плав самоходку и привели ее на буксире в Череповец.

Но и до того, и после этого, нам  не раз приходилось ютиться в автомашинах или на мертвых аварийных судах. И летом, и зимой. В зной и в холод. Или на водолазном боте, где предусмотрено не более десяти спальных мест, «отдыхать» после тяжелой работы группой до 20 человек. Я, как старый спасатель и вообще старый человек, заботами соратников всегда получаю относительно уютное местечко, но молодой рядовой член группы первого броска порой довольствуется клочком свободной палубы в отапливаемом помещении.

Зачастую оснащение нашей морской спасательной службы оставляет желать лучшего. Хотя нельзя отрицать, что в этом деле были и просветы. Так было в конце восьмидесятых, так было и во времена, когда начальником отряда (к сожалению, недолго) был Леонид Михайлович Хасиев. Быстро сменяющееся московское начальство и поставляемые этим начальством очередные вожди балтийского отряда порой запрашивали и запрашивают наши предложения по приобретению спасательной техники, судов и расходных материалов.

На фоне хронической нехватки самого существенного — скажем рабочих перчаток и расходных тросов — эти запросы мы сочли бы издевательством, если бы не твердая уверенность в полном отсутствии чувства юмора у вышестоящих инстанций. Они делали то, что от них требовала еще более высокая инстанция. И мы доставали свои мечты, хранящиеся в бумажном или в электронном виде, освежали титулы и даты и запускали их по новому кругу.

Жизнь научила нас, что эта схема иногда все же срабатывает. В восьмидесятые годы, познакомившись с забугорной водоотливной техникой, которая, к сожалению, была значительно лучше отечественной, я регулярно бомбил заявками на это счастье наше московское руководство и службы Балтийского морского пароходства, к которому принадлежали спасательные суда отряда.          Лет семь последствий не отмечалось.