Мы карелы - [13]

Неподалеку от Тахкониеми группа Мийтрея делала привал.

Мийтрей прислушивался к разговору мужиков у костра. Один из них рассуждал, что надо бы ему поставить новую избу, пока еще кой-какие силы есть, дело-то уже к старости, а старая изба совсем стала никудышной, однажды возьмет и развалится… Мийтрей тоже подумал о своем доме. Будет время, и он себе отгрохает в Тахкониеми такие хоромы… Дом будет в два этажа, желтый, с широким крыльцом, а крыльцо будет со столбами…

От костра до Тахкониеми было верст десять, но дом, о котором мечтал Мийтрей, был далеко-далеко, где-то там, в заоблачных далях…

Этот страшный день Анни не забыть никогда.

Рано утром она пошла в лес, где скрывались Онтиппа и Васселей. Узнав, что Васселей не явился в Ухту, Паавола стал искать его и однажды набрел на охотничью избушку, где прятался Васселей. Капрал обрушился на Васселея со страшной бранью, грозился пристрелить как дезертира, но все-таки своей угрозы не исполнил, потому что Васселей оказался в то время тяжелобольным. И это его спасло. Он метался в жару, был почти без памяти, и у Пааволы не поднялась рука убить его. После этого Анни часто бывала в избушке и, вернувшись, отвечала на расспросы Пааволы, что Васселей все еще плох, сильно ослаб и не в силах не то чтобы в Ухту пойти, но даже добраться до дому. А Васселей уже поправился и вместе с отцом ходил на охоту.

Анни вернулась домой веселая и бодрая, с тяжелым кошелем за плечами.

— Привет от мужиков, — сказала она, войдя в избу. — Вот и гостинцы от них. И мясо есть, и ягоды, и грибы…

— Ну теперь мы богато заживем, — обрадовалась Маланиэ и начала разбирать кошель. — Как они там? Здоровы?

— Здоровы.

— Скорей бы домой вернулись! — вздохнула Маланиэ.

Солнце уже успело подняться над тремя соснами, росшими на мысу. Олексей и Иро возвращались с озера. Посередине лодки лежали шевелившиеся серебристым клубком наполненные рыбой сети.

Олексей правил лодкой, довольный богатым уловом. Иро гребла. Причалив к берегу, они сложили сети в большую корзину и внесли вдвоем в избу, где сети подвесили к воронцу возле дверей и стали выбирать из них рыбу.

— Кошка тоже ела бы рыбу, да не хочет мочить когтей, — говорила, радуясь хорошему улову, Маланиэ и бросила ряпушку кошке, с важным видом ожидавшей свою долю. — Бери, бери, не забыл и тебя господь.

Кошка взяла рыбку за голову, отнесла в угол, где стояла ее тарелка, и поспешно начала есть.

Дети с нетерпением ждали ухи из свежей ряпушки: после завтрака они собирались пойти в лес за брусникой. Солдаты, жившие на другой половине, ушли в деревню, и Пекка и Натси, приоткрыв дверь, заглянули во вторую половину избы — при постояльцах они не смели даже подходить к ней.

В сенях послышались торопливые шаги. Натси быстро закрыла дверь и бросилась к столу. Паавола, ни на кого не глядя, пробежал в горницу. За ним шел Суоминен. Он тоже торопился.

— Чего они забегали? — спросила Иро.

— А вы не слышали, как ночью кто-то постучал в окно к солдатам? — спросил Олексей.

— Может, это был ветер? — решила Маланиэ.

— Нет, это был не ветер, — уверенно сказал Олексей. — Иначе Паавола не выскочил бы сразу во двор в одном исподнем.

Олексей хотел еще что-то сказать, но из второй половины избы вышли белофинны, навьюченные тяжелыми рюкзаками. У Пааволы к рюкзаку был привязан самовар.

— Мы уходим, — сказал капрал. — Но знайте — мы еще вернемся. Так что поглядим, как вы тут… Пошли, Суоминен.

Суоминен задержался, чтобы попрощаться с хозяевами дома.

— Не поминайте нас лихом, если что не так было, — попросил он.

— Куда же это вы? — спросила Анни.

— Домой. Чужая земля как черника, а своя как земляника.

— Значит, домой надумали. Ну и хорошо. — Анни была рада.

— Да вот гонят, — усмехнулся Суоминен.

— Приходите еще, — как говорят уходящим гостям, сказала Маланиэ.

— Спасибо, — улыбнулся солдат. — Охотно приду, только лучше без этой штуки.

И показал на винтовку.

— Какого черта ты там? — крикнул из сеней Паавола, и Суоминен вышел.

Все сидели притихшие, полные тревоги и ожидания. Дети забились в угол и тоже молчали. За брусникой, видно, сегодня не придется идти.

А потом…

Сперва за скалой, что была на окраине деревни, прогрохотали выстрелы. Затем застрочил пулемет. Со звоном разлетелось стекло в одном из окон. Дети в испуге закричали, Маланиэ запричитала.

— Скорей в подпол! — крикнул Олексей.

Потом стрельба понемногу стала затихать, отдаляться. Олексей первым вылез из подполья и решил выйти во двор, посмотреть, что делается в деревне. В дверях он столкнулся с каким-то незнакомым человеком в странной военной форме. Олексей испуганно остановился.

— Мы свои, карелы. Не бойтесь, — сказал солдат. Он оглядел избу, заглянул в горницу, потом подошел к Олексею и представился: — Я из Вуоккиниеми. Николаем меня зовут.

— Как мы вас ждали! А что за форма у тебя такая? — полюбопытствовал Олексей.

— Ты на форму не гляди. Неважно, чья форма, а важно, на ком она.

— Свои пришли! — крикнул Олексей в подполье. — Вылезайте.

Едва женщины и дети успели вылезти из подполья, как в дверях появился с револьвером в руке Микиттов Мийтрей. Ни с кем не здороваясь, он бросился к Олексею.