Мы — из дурдома - [41]
— Да, да, да! Но материальные-то потребности удовлетворяются! — ввернул в этом пикантном месте подсудимый. — Они удовлетворяются, пусть и в минимальном объеме: одна пара зимних ботинок, одна пара кроссовок, одна пара летней обуви… — как хороший ученик на экзамене, тараторил он. — И еще носки, белье, спортивный костюм, зимняя куртка! Мало им? Если умножить все это на двести вверенных мне детей, которым мы помогаем, получится что-то около шести тысяч у.е., господа! Где их брать? К тому же добавлю…
— Довольно!.. Фрол Николаевич, что этому фанту сделать? Дети-то плачут… — проверяющий устремил алмазно-стеклорезный взгляд поверх головы директора. Тому показалось, что он навечно, намертво замурован в кресле для просителей, посетителей и дорогих гостей.
— …Что через відсутність належних коштів, які виділяє держава, не повністю забезпечується потреба на життєдіяльность дітей, які недостатньо отримують овочі, фрукти, вітаміни… — успевал все-таки стрекотать директор дитячього будiнку.
Тут на толстые его государственные плечи плотно улеглись руки в мотоциклетных крагах, какие он видел счастливой детской порой в кино про немцев.
— Раз… решите выйти… в это… э… э… в туалет… а? — попросился он. — По-малому, пардон… Просто невмочь, товарищи…
— Я ему щас звездорезну по-большому! Счету! — сказал мужчина за спиной. И тут же его рука в крагах отстегнула директору карательную заушину по изометрической фотографии, а голос из-за спины доходчиво пояснил: — Это тебе за «товарищей», пан господин директор! Хочу дополнить, Юрий Васильевич: окончившие детский дом дети должны получать подъемные деньги, но основную их часть забирает эта сволочь. Эта сволочь выдает им по тысяче-полторы гривен. Никитенко Николай, к примеру, получил из восьми тысяч гривен только лишь восемьсот, Липкин Андрей — тысячу, Гузадзе Вахтанг — тысячу двести. Я предлагаю, Юра, суммировать, и за каждую гривну — розга! Согласен ты, помесь шакала со скунсом?
Директору показалось, что его разыгрывают. Он истерично, понимающе засмеялся, говоря:
— Хорошо, хорошо! Понял!.. Что ж, я готов поделиться.
— Готов?
— Под давлением силы — да! Да, готов! Да! Так бы сразу и говорили бы: да!
Руки исчезли с его плеч, а с фронта обрисовался человек, лица которого не было видно в контровом свете, падающем из окна, но одет этот человек был в летный комбинезон, какие уже давно списаны в утиль истории. Человек этот сказал:
— Ты согласился, прокудник, с постановлением суда. Мы сбросим тебя, мурло, с вертолета на минное поле. Вот тогда ты и поделишься, шакал, на мелкие и очень мелкие части: тебя на них разорвет. Человек, эксплуатирующий детское горе с целью наживы, — особый паразит. И кара должна быть адекватна им содеянному!
Комбинезон убеждал г-на бывшего директора в реальности угрозы, хотя мысли о расплате за кражу чужого давно, казалось бы, поглотили все его умственные силы.
— Последнее слово! Прошу последнего слова! Что может сохранить мне жизнь? Я готов, если только это в моих силах! — он сполз с кресла, встал на колени перед тенью военного летчика времен Второй мировой войны и стал целовать свой нательный крестик, держа его правой рукой, а левой — крестить лоб.
— Ишь, Фрол, православный крест на ней, на этой сволочи, — сказал и встал из-за стола аудитор, поигрывая пистолетом. — Каково же это сознавать нам, православным! Вразуми его, Господи, моей карающей рукою!
А директор все лобызал крест, думая:
«Брешуть, що вони є руські і православні! Такими вони не є та ніколи не були, бо руськи та православни є ми — українці!»
В такой же коленопреклоненной позе стояла перед ним сегодня утром воспитанница Лазаренко из пятого класса «а».
— Поверьте, эксплуатация детей есть и в европейских странах, — нашел он наконец слова. — Только там она ведется более «цивилизованно», товари… господа. А ведь эти страны подписали конвенцию № 182 и вообще должны были отказаться от детского рабства. А они отказались, скажите? Нет! Почему? Потому что есть, есть могучие силы, которые этому мешают! Они есть! И они на моей стороне!
— На твоей стороне черт да дьявол. Пригласи сюда воспитанника Васю Ахромеева. Попросишь у него прощения, а потом мы заберем его в Россию, — сказал благообразный старец, сидящий на директорском месте. — И никакой информации в банк данных. Никаких юридических проволочек: облоно, нотариусов, загсов, судей…
— И все? И только Васю? — возвел глаза к повелителю коленопреклоненный попечитель. — Это все? А как же документы? — говорил он, продолжая истово креститься левой рукой.
— Смени руку! — приказал Юра. — Не доводи до греха. Можно подумать, что ты, мусор земной, веришь в Бога и в серьезность оккупационных документов. Разве ты их никогда не подделывал? — спросил он. — Да-а, зажился ты, похоже, на этом свете. Ты ведь, слепец, сумеешь украсть и сухую кроху у церковного мышонка, не так ли?
— А в чем дело? У меня нормальное зрение, никакой я вам не слепец! Я прекрасно все вижу: в Раше сейчас пять миллионов беспризорников, а вы тут Украину курируете![28] Найщо? — кряхтя, вставал с колен изувер.
— Уходя в ад, оставь эту заботу нам. Для нас нет разницы между детьми. А пока будешь сопровождать нас с Юрой и мальчиком до вертолета. О том, как себя правильно вести, ты, наверное, видел в кино.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник включены рассказы сибирских писателей В. Астафьева, В. Афонина, В. Мазаева. В. Распутина, В. Сукачева, Л. Треера, В. Хайрюзова, А. Якубовского, а также молодых авторов о людях, живущих и работающих в Сибири, о ее природе. Различны профессии и общественное положение героев этих рассказов, их нравственно-этические установки, но все они привносят свои черточки в коллективный портрет нашего современника, человека деятельного, социально активного.
ИСХОДТы ищешь до коликов: кто из нас враг... Где меты? Где вехи? Погибла Россия – запомни, дурак: Погибла навеки...Пока мы судились: кто прав – кто не прав...Пока мы рядились -Лишились Одессы, лишились Днепра -И в прах обратились.Мы выжили в чёрной тоске лагерей,И видно оттуда:Наш враг – не чеченец, наш враг – не еврей,А русский иуда.Кто бросил Россию ко вражьим ногам, Как бабкино платье? То русский иуда, то русский наш Хам, Достойный проклятья.Хотели мы блуда и водки, и драк...И вот мы – калеки. Погибла Россия – запомни, дурак, Погибла навеки.И путь наш – на Север, к морозам и льдам, В пределы земные.Прощальный поклон передай городам –Есть дали иные.И след заметёт, заметелит наш след В страну Семиречья.
Николай ШИПИЛОВ родился на Сахалине в 1946 году. Учился и жил в Новосибирске. В четырнадцать лет начал трудовую жизнь. Работал плотником-бетонщиком, штукатуром, монтажником, полевым рабочим, артистом оперетты, корреспондентом районной газеты, областного радио и телевидения, телевизионным режиссером. Рассказы Шипилова были опубликованы в журнале «Литературная учеба», в альманахе «Истоки», «Литературной России», в периодических молодежных изданиях Болгарии. Он участник VII Всесоюзного совещания молодых литераторов в Москве. «Ночное зрение» — первая книга молодого писателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.