«МЫ» и «ОНИ». Фантастическая биология - стандартная и нестандартная - [3]

Впрочем, прообраз симпатичных инопланетян - дети - не раз выступали в разнообразных хоррорах в качестве чужой и враждебной силы (навскидку назову "Кукушек Мидвича" Джона Уиндема, 1957, или "Маленького убийцу" Рэя Брэдбери, 1946). В фильмах-ужасниках людей мучают и убивают не только дети ("Омен", "Ребенок Розмари"), но и детские игрушки. Но в последнем случае параллельно со ставкой на "безобидность" и умилительность смертоносного существа отыгрывается и другой древний страх - инстинктивный ужас и преклонение перед неживым человеческим подобием. Кукла, неживая копия человека, особенно определенного человека, почти во всех культурах имеет сакральный смысл - манипулируя ей, можно убить оригинал, а можно возвысить (отсюда наша традиция ставить памятники вождям) . Отсюда, кстати, и настороженное отношение к человекоподобным роботам, их потенциальная "зловредность", о которой так любят писать фантасты. Недаром еще одна популярная страшилка - подделывающийся под человека нечеловек, "нечто", которое трудно распознать с первого взгляда (как, например, в знаменитом рассказе Джона Кэмпбелла "Кто там?", 1938).

Свой среди чужих

Злодейка-разлучница и мачеха-ведьма в европейских сказках обычно темноволоса, положительная героиня - блондинка. Что понятно - белый цвет традиционно сопрягается с чистотой, невинностью и кротостью. Но вот в мексиканских сериалах блондинка - как раз злодейка. А положительная героиня - чернушка. Она "как все".

Заурядность вызывает симпатию, незаурядность, непохожесть - отпугивает. Самые приятные инопланетяне - наша точная копия. Если уж мы хотим показать инопланетян особенно приятных во всех отношениях, мы слегка улучшим их, следуя тому же бесхитростному принципу, по которому художник Тюбик приукрашивал портреты малышек из Цветочного Города - глаза побольше, рот поменьше, личико сердечком. Маленькие девочки так рисуют принцесс.

Положительные инопланетяне будут походить на Аэлиту Алексея Толстого или на жителей фторной планеты Ивана Ефремова - большие глаза, белая до синевы или смуглая кожа , маленький рот и совершенные пропорции. Эльфы Толкина тоже сделаны по этому трафарету. Прибавьте еще и музыкальную речь, например "Оффа алли кор!" меднокожей ефремовской красавицы с Эпсилона Тукана, или "Эллио утара гео" толстовской Аэлиты, или "О, Элберет Гилтониэль"... В общем, понятно - гласных побольше, согласных поменьше, а шипящих и букв "ж" и "ы" вообще быть не должно.

Неприятные инопланетяне мелки ростом, крючконосы и сутулы. Это сознательная или бессознательная калька с народа внутри народа - например, с еврейской общины в христианском или мусульманском мире, или любой другой замкнутой группы, где из-за близкородственных браков наблюдается определенная хилость потомства, а также наследуются повторяющиеся из поколение в поколение характерные выраженные черты. Часто у таких инопланетян длинные тонкие пальцы людей непривычных к физическому труду - пальцы торговцев, книжников, аптекарей и ростовщиков.

Самый драматичный пример - папа Аэлиты диктатор Тускуб. Самый забавный пример - злобные крючконосые и желтокожие космические карлики из советской космооперы Леонида Оношко "На оранжевой планете" (1959), напавшие на мирных коммунистических красавцев-венериан. Эти инопланетяне обычно хмурятся, кривят губы и зловеще усмехаются. Речь их полна согласных (особенно шипящих) и не брезгует буквой "ы". У читателя такие инопланетяне благодаря своим внешним признакам сразу бессознательно ассоциируются с инородным телом, чужим закрытым и потому потенциально опасным социумом, и автоматически вызывают инстинктивную неприязнь.

Ксенофобы = ксенофилы

Ксенофобия - неотъемлемое свойство человека. Ксенофилия - тоже. В каждом человеке и в любом сообществе борются эти две склонности. При стабильном сытом и спокойном существовании у нормальных людей преобладает ксенофилия - дружелюбный интерес к чужаку, не являющемуся в данный момент конкурентом, а скорее, источником новых возможностей для развития и самосовершенствования. При стрессах, скученности и недостатках ресурсов (в том числе и продуктов питания) поднимает голову ксенофобия: чужаки рассматриваются, как потенциальные соперники, враги. Этим древним чувством манипулируют (иногда тоже вполне инстинктивно) разнообразные идеологи. Канализированная, направленная в определенную сторону ненависть к чужакам помогает спустить вовне агрессивные импульсы и служит объединяющим началом для нации или группы людей, позиционирующей своих членов, как "своих", потому что есть "чужие". Так что именно ксенофобия, как это ни грустно, способствует росту национального самосознания. Поэтому историкам так симпатичны "справедливые войны", когда ненависть к чужаку исторически оправдана и не сопровождается комплексом вины (так построены все боевые космооперы, в которых на мирных землян нападают омерзительные агрессивные пришельцы, - именно благодаря этому безотказному механизму им всегда будет обеспечен успех) .

Впрочем, возможно, ксенофилия как защитный механизм просыпается и тогда, когда для какой-то группы наступают полные кранты, и выжить иначе, чем слившись с чужаками и отождествив себя с ними, уже не удастся (как в горькой притче Уильяма Голдинга "Наследники", 1955, где кроткие и туповатые неандертальцы испытывают непонятную, но мощную тягу к истребляющим их агрессивным и умным людям, или повести Владимира Покровского "Время Темной Охоты", где остатки выродившихся землян растворяются среди инопланетян-пеулов 1983). Этим, кстати, частично объясняется и психологический механизм коллаборационизма, добровольного и радостного, любовного сотрудничества с сильным и процветающим врагом (хрестоматийный майор Велл Эндью Лазаря Лагина (1962) ухитрился испытать симпатию даже к уэллсовским марсианам - воплощению всего омерзительного). Любой желающий может подыскать и реальные, исторические аналогии этого явления - новейшая история (особенно российская) весьма к тому располагает.