Мы ещё живы! - [40]

Прибывшие с Дэном два вертолета были заслуженными ветеранами, но вполне себе держались на ходу и уже успели зарекомендовать себя надежными машинами. Пополнение тоже не все вызывало слезы отчаяния. В общем, жизнь города как-то продолжалась, и даже казалась не такой уж и страшной, как сразу после мятежа. Горожане поутихли. Случалось еще нападали на карантинные патрули, что проверяли дома, или же ругались на медиков, что не могли никак найти лекарство, но все присмирели. В конце концов, медиков сами же горожане и перебили, как и уничтожили все результаты исследований. Это-то до них дошло.

Возможно, успокоению горожан способствовали усилившиеся налеты тварей, да их явно недружеские намерения. Возможно, жители Миранды выместили все свое отчаяние и ужас на врачах и солдатах, а может быть, они просто выплеснули все эмоции, что им были отмерены на целую жизнь. Кто его знает?

Жители Миранды перестали смотреть волками на защитников, вновь начали приходить в госпиталь сестры милосердия, опять население стало внешне уважительно относиться к ополченцам. Горожане сами же и отмыли запакощенную стену ратуши, на которой писали оскорбления в адрес мэра, господина Мелланью. Возможно, внезапному смирению горожан способствовала виселица, установленная возле ратуши, и тела нескольких бунтарей, которых на нее отправил майор Сивир. Хотя солдаты и ополченцы тоже не дремали, не просто разгоняя собрания, а арестовывая их участников.

Миранда внешне успокаивалась. Хотя над городом еще висело почти осязаемое напряжение, которое пряталось где-то в его недрах.

Не желали успокаиваться только твари, которых что ни день становилось все больше и больше. Да все появлялись в самых неожиданных местах новые проповедники, убеждавшие людей, что твари — тоже дети Создательницы, и они не опасны для тех, кто примет Тьму в сердце свое. Один же засранец (Ривс узнал в нем Грегора) в подтверждение своих слов демонстрировал одну из болотных тварей, что его слушалась и даже разрешала потрогать себя всем желающим. Вокруг этого же мерзавца часто парили два-три летуна, никому вреда не причинявшие.

Это был сильный и продуманный удар по сердцам и умам горожан.

Поймать же Грегора ни у кого так и не получалось — он всегда исчезал из-под носа патрулей и самого Лавджоя. Лэндхоуп подозревал, что он укрывается в городе у доверчивых горожан, своих сторонников. Это стало еще одной головной болью Лэндхоупа и всех военных, а также гражданских властей.

Дримс спал очень редко в эти дни, поэтому предпочитал экономить время, чтобы на сон оставалось больше, и частенько заваливался почевать на любимый диван Норрика и Фрейда — в казармах день и ночь шел ремонт, так что выспаться в облюбованной комнатушке не получалось. Норрик и Фрейд не были в восторге от оккупации одного из диванов, но молчали и радовались, что их вообще не выгоняют из комнаты отдыха, а то сумасшедший Дримс мог и такое учудить.

Рано утром, когда еще солнце не взошло, Ривса за плечо пошевелил сержант Фрейд. Он подергал Дримса, приговаривая:

— Командир, давай, вставай… Вставай… Спать тебе надо, да что поделаешь: полковник зовет. Вставай, — Фрейд аккуратно тряс Дримса, готовый в любой момент отскочить, если вдруг капитан попытается отвесить ему оплеуху. — Вставай.

— Фрейд, который час? — Ривс уже проснулся, но голова была чугунная, а в глаза словно бы песка насыпали — так они болели от постоянного недосыпа и всматривания в бесконечные планы города, чертежи, схемы и прочий бред, связанный с обороной Миранды и починкой вертушек.

— Рано еще, всего семь часов, — ответил Фрейд.

— Семь часов, а от тебя уже несет самогоном, — Ривс с трудом уселся на диване, протер болящие глаза, взлохматил отросший ежик черных волос и с укором уставился на подчиненного.

— Да я что? — удивленно воззрился на командира сержант. — Я всего стакан-то и опрокинул.

— Какой стакан, сержант? — обреченно спросил капитан. — Нас тут из-за малейшей ошибки сожрут, а ты стакан…

— Да мне этот стакан нужен чтоб проснуться! — немедленно отозвался медведеподобный пилот. — Мне с этого стакана ничего не будет. Это ж мелочь.

— Мелочь, — пробормотал Ривс, надевая ботинки. — Ты бы хоть на дежурстве не пил, Фрейд.

— Так у меня ж дежурство уже через три часа закончится. Да и с этими налетами, у нас постоянное дежурство. А тебе надо бы выспаться. Ты же командир, у тебя должна быть ясная голова, — сменил тему сержант.

— Вот только от тебя мне совет и нужен, — проворчал Дримс.

— А кто еще тебе скажет? — пожал плечами Фрейд. — Тебя же все боятся. Ты как что — сразу в морду. А ты нам нужен. Да, тут же ты да Лавджой с Лэндхоупом все и держите на себе. Никто другой. Поэтому пока у этих тварей перерыв, ты бы выспался.

— Фрейд, с чего ты это взял? — поразился капитан.

— Так только слепой не видит, что Лэндхоуп все решает с тобой да Лавджоем. Сивир и Бентура конечно совещаются, что-то там делают, но решаете все вы. Ладно, тебя старик звал, командир, не стоит его заставлять ждать.

— Не пей больше, завязывай, — посоветовал Ривс и пошел по знакомым старым коридорам, где вечный полумрак и пыль стали не просто привычным пейзажем, а были уже частью этого мира. Впрочем, днем в коридорах с некоторых пор стало наблюдаться оживление и даже, — о, чудо! — суета. Старая военная часть оживала, стряхивала пыль десятилетий забвения и прозябания, а порой даже казалось, что покрытые пузырящейся краской стены начинают глубоко дышать и радоваться. Ведь здание помнило, что некогда его построили, чтобы защитить этот город!