Высоко над миром, где-то среди облаков, там, где не летали птицы, где лишь изредка проносились серебристые или сине-голубые истребители Розми, плыл Заоблачный замок. В час заката его белоснежные стены, напившись красок заката, приобрели золотисто-розовый цвет. Золотые шпили сверкали в последних лучах дневного светила, а в высоких стрельчатых окнах сияло заходящее солнце. Где-то в небольшом парке, окруженном кольцом стен Замка, слышался плеск воды в многочисленных фонтанах, ветер играл с кронами могучих деревьев, щебетали птицы, что пели свои песни тут круглый год. В большом зале Замка, две стены которого были заставлены массивными книжными шкафами, а на третьей висела большая карта Дидьены, на которой светились загадочные разноцветные огоньки, у одного из стрельчатых окон стоял небольшой столик, инкрустированный слоновой костью, и два удобных кресла на львиных ножках. На столике стояла шахматная доска и несколько кувшинов с вином, а в креслах сидели хозяин замка и его старый друг, левую щеку которого украшал старый ветвистый шрам.
Друзья развалились в удобных креслах, они никуда не торопились, попивая вино и разыгрывая партию в шахматы. Партия только начиналась, и пока не было возможности определить, кто станет победителем, да им это было и не важно; они просто наслаждались редкими часами покоя и приятной компанией.
— Не знаешь, что твоя доченька опять затеяла? — между делом спросил Зулат у Крома, двигая вперед черную ладью.
— У нее в голове постоянно крутятся сотни идей и задумок, — пожал плечами Кром. — Я не могу их все отслеживать.
— Эта затея пришлась по душе Луне и Белле, они в последнее время все время крутятся вместе, — скривил губы бог Царства Мертвых.
— Было бы странно, если бы их не было вместе с Натали на сей раз, — Кром еще немного подумал и двинул на поле белого слона.
— Эта троица крутится рядом с Зальтором, — Зулат внимательно изучал расстановку фигур на шахматной доске.
— Согласен, компания бога воровства и мошенничества не самая лучшая для девушек, но все три девицы — полноправные богини. Хоть и с придурью, — отпил вина Кром. — Я не могу им запретить общаться.
— Кром, ты ж прекрасно понимаешь, что я не о благочестии твоей дочери пекусь, — вздохнул его друг. — Раньше Зальтор и эта троица никогда особенно не общались, а теперь же их часто можно видеть на Дидьене вместе. Они что-то затеяли, — настаивал бог Царства Мертвых. — И мне не дает покоя то, что Натали явно понравилась идея с тем, чтобы отыскать Героев Пророчества и вырастить их готовыми сподвижниками Создательницы Мира. Как бы это не обернулось против нас всех. Особенно, если учесть, что наш мир вполне себе целенаправленно катится в Бездну.
— Ну, подожди, еще до Бездны далеко, время еще не вышло, — хмыкнул повелитель бурь и ненастий. — Однако, да, я тоже подозреваю, что Натали не оставила эту идею в покое.
— Что собираешься с ними делать? — Зулат передвинул вперед черную пешку, пусть защищает ладью, тому еще предстоит сыграть свою роль. — Или это пока входит в твои планы?
— Я сначала хотел им хорошенько надавать по шеям, но потом я понял одну простую вещь: их действия — это часть Судьбы, предназначения. Ты знаешь, что именно благодаря их затее была сплетена нить еще одной новой жизни? — усмехнулся Кром. — Я, похоже, был не прав, запретив им вмешиваться в Пророчество. Нить, что они сплели, должна была оборваться в Коргваре прошлой весной, но наши ослушники изменили все, и нить жизни продлилась.
Зулат задумчиво отпил белого вина из своего бокала, посмотрел на сияющий в лучах заходящего солнца витраж, изображающий прекрасную девушку, спускающуюся с небес по лестнице на берег теплого моря. Сколько бы он не смотрел на эту картину, каждый раз она казалась ему другой: девушка меняла облик, волны меняли цвет, а облака на горизонте иногда походили на предгрозовые тучи, а иногда казались перышками, разбросанными по лазури неба. Неизменным оставался только принц, протягивающий руки к своей избраннице.
— Ты же сам знаешь, что из ничего нити жизней не плетутся. За это кто-то должен чем-то заплатить, — напомнил бог мертвых, делая еще один глоток прекрасного вина.
— Знаю, — кивнул Кром. — И платить будет вся Розми. Уже платит.
— Эта жизнь так важна?
— Не знаю, — признался Кром, переставляя вперед слона, что «съел» предложенную ранее Зулатом пешку. — Однако я подозреваю, что данная цена — меньшее зло. Эта неучтенная жизнь — дополнительный шанс для нашего мира, он должен укрепить Создательницу… Может дать ей Силы, укрепить Ее, хотя она же может и сама разрушить наш мир. Все дело в том, что эта жизнь — возможность выбора для Нее между Добром и Злом, а этот выбор — отсрочка Битвы или ее приближение.
— Но Битва будет в любом случае? — уточнил старый друг.
— В любом, — кивнул верховный бог. — Она неизбежна. Просто теперь у Нее есть время. У нас есть время. Те же ужасы, что обрушатся на Розми и на наш мир, как плата за новую жизнь, укрепят людей в вере, в желании творить больше добра, мир очистится, станет лучше, это даст нам силы, силы помочь нашей Создательнице, ибо на сей раз натиск Сил Вселенной будет страшен. Я не уверен, что мы сможем выстоять. Скорее всего, мы падем.
