Мы еще потанцуем - [75]
— Я пошутила, — повторяет Жозефина. — Идите, пожалуйста.
— Нет-нет, — отвечает старуха, пожимая плечами. — Я дождусь мужа, он скоро придет…
Она умолкает, скрестив руки на груди. Похожа на старую напудренную сову. Крючковатый нос свисает почти до тонкогубого рта, упрятанного в складки морщинистого подбородка. Бриллиантовая брошка скрепляет каракулевый воротник пальто из буклированной шерсти. Лаковая черная сумочка лежит на коленях. «И я, может, когда-нибудь такой стану, — думает Жозефина, — если вернусь в Нанси…». Сейчас или никогда. Она молитвенно складывает руки. Эй, Вы, который там, наверху, помогите: пошлите мне знак, и я слепо повинуюсь. Даже если это будет трудно. Я не буду прятаться и юлить. Потребуйте от меня невозможного, и я изо всех сил брошусь выполнять. Ее внимательный, напряженный взгляд ищет знак, который ляжет в основу ее решения. Старуха достает журнал и перелистывает страницы, не читая. Ее внимание привлекает статья про микроволновые печки, она всматривается в буквы подслеповатыми маленькими глазками. Журнал раскрывается, и Жозефина видит страницу с рекламой: «Филипс — это верное решение!». Она подскакивает на стуле, мышцы живота сжимаются, словно она получила удар под дых. Это невозможно. Она никогда не сможет. У меня не хватит смелости. Прошу Вас, дайте другой знак. Я не готова всю свою жизнь поставить на один бросок костей…
Вернулся муж. Интересный мужчина в темно-синем блейзере и в шейном платке в горошек. Выглядит явно моложе жены. В руке — маленькая сетка с продуктами, под мышкой спортивная газета.
— Ну, ты все купил? — скрипит старуха, поднимая голову от статьи.
— Да. Купил на вечер два эскалопа из индейки…
— Эскалопы из индейки! По-моему, это невкусно… По-моему, все невкусно. Лучше уж купить цыпленка или свиные отбивные…
— Ты хочешь сказать, свиные ребрышки! Ты же знаешь, я обожаю свиные ребрышки.
— Нет, никаких свиных ребрышек! Потому что ребра, это на один раз! А жареную свинину можно есть несколько дней! Гораздо выгоднее…
— Да, но ребрышки в томатном соусе — это такая вкуснятина!
— Это невыгодно, я же тебе сказала! А курицу или отбивные можно разделить на несколько раз!
Муж безнадежно закатывает глаза и подзывает официанта, махнув ему рукой с безупречным маникюром.
— Так что скажем детям по поводу Рождества? Я пойду схожу в туалет, а по дороге позвоню Жаку и скажу, что мы решили делать на Рождество…
— А ты что хочешь делать на Рождество? — спрашивает старик, вальяжным жестом разворачивая газету.
— Ну вот я тебя и спрашиваю… Я не люблю праздники, ты же знаешь…
— Сама решай. Мне совершенно все равно. Поговори с Жаком…
— Но мне же надо будет взять к себе мать, если Жак ее не заберет! А если я буду присматривать за матерью, мы не сможем поехать к детям…
«Боже милостивый, — думает Жозефина, — у этой бабки еще и мать жива! Неужто можно быть еще старее, чем эта старуха?! Сколько же они нынче вынуждены жить?»
— Ты сходил за рецептом для матери? — спрашивает старуха, ерзая на стуле, но не решаясь оставить мужа.
— Все я взял. «Прозак» утром и вечером и по четвертинке «лексомила» после каждой еды. Я проверил…
— А мне ты взял рецепт на «прозак»? Надеюсь, не забыл?
— Нет, нет, он мне все дал…
— Так что сказать Жаку?
— Что хочешь, то и скажи своему Жаку. Я уж и так покладистый, дальше некуда… Выдержанный скотч, пожалуйста, — обращается он к подошедшему официанту.
— Не слишком-то ты мне помогаешь… Сижу тут, жду битый час! — И, понижая голос: — Вон женщина за соседним столиком решила, что ты меня бросил! Очень приятно, скажу я тебе!
— Но в аптеке была очередь! Я стоял по крайней мере полчаса!
— Короче, сам понимаешь, как я могла после такого доверить ей сумки и уйти в туалет… Да, а с эскалопами из индейки я могу разогреть остатки вчерашнего шпината, — соображает она, вставая и поправляя пальто.
Официант поставил перед мужем стакан. Тот берет его, потряхивает, чтобы льдинки быстрее растаяли. Потом подносит стакан к губам, отхлебывает. Жесты его скупы и выверены годами. «Знак!», — молит Небеса Жозефина. Маленький, незаметный знак. Париж или Нанси? Нанси или Париж? Были бы у меня карты, я бы разложила пасьянс и задала вопрос. Мой любимый пасьянс, тот, что почти никогда не сходится и помогает мне решить самые непростые вопросы. Должна ли я остаться с Амбруазом? Почти уверена, что ответ будет — нет. Тринадцать карт в ряд рубашкой вверх, прикрыты тринадцатью открытыми картами, потом еще ряд рубашкой вверх и еще ряд открытых. Потом карты из нижнего ряда переносятся одна за одной в столбик, через одну — красная и черная, и по порядку, от короля до туза. Когда уже нельзя взять ни одной карты, открываешь следующие тринадцать. И так, пока не кончатся все карты. Каждый раз, когда столбик иссякает, туда выкладывают короля и всю его свиту. Если все карты открыты и разложены по четырем столбцам, с королем сверху, пасьянс сошелся. Она часами может раскладывать этот пасьянс. Кстати, Наполеон обожал пасьянсы. Перекладывая карты, разрабатывал стратегию самых жестоких сражений. Он не мог одержать победу при Ватерлоо, карты не сходились. Она вдруг замечает узкий журнальный столик в углу кафе. Вспоминает длинный деревянный обеденный стол в Нанси, который они с Амбруазом купили на барахолке в Сент-Уэне для их самой первой квартиры. Какой простой тогда была жизнь! Она висела у него на руке, а он доставал чековую книжку. Она целовала его, льнула к нему, радуясь, что он готов выполнить любое ее желание. Как сейчас, с Филиппом… Ничему меня жизнь не учит… — уныло вздыхает Жозефина.
Запретные поцелуи и первая любовь дочери, загадочные убийства и письма с того света, борьба темных и светлых сил, Средние века и будни богатого парижского кондоминиума, кровавый ритуал и лучший рецепт рождественской индейки — все смешалось в жизни Жозефины…Роман Катрин Панколь «Черепаший вальс» взорвал французский книжный рынок, перекрыв тиражи Анны Гавальда.
Тихая добрая Жозефина всю жизнь изучала средневековую историю Франции и, можно сказать, жила в XII веке. Но ей пришлось вернуться к реальности, когда ее муж с любовницей уехал в Африку разводить крокодилов, а она с его долгами и двумя дочерьми осталась без гроша в холодном, циничном Париже. Здесь ее тоже окружают крокодилы, готовые наброситься в любой момент. Как ей выжить, одинокой и слабой, среди безжалостных хищников?Популярнейшая французская писательница Катрин Панколь (р. 1954 r.) — автор полутора десятков бестселлерных романов, переведенных на все ведущие языки мира.
Новая трилогия Катрин Панколь – о прекрасных женщинах, которые танцуют свой танец жизни в Нью-Йорке и Париже, Лондоне и Сен-Шалане. Мужчины?.. Они тоже есть. Но правят бал здесь женщины. Пламенные, изобретательные, любящие, они борются за свою судьбу и не хотят сдаваться.Гортензия Кортес жаждет славы, в ней есть дерзость, стиль, энергия, и вдобавок она счастливая обладательница на редкость стервозного характера. В общем, она – совершенство. Гортензия мечтает открыть собственный дом моды и ищет идею для первой коллекции.
Роман молодой французской писательницы о любви. О том, как хрупко и нежно это чувство, как много преград на его пути. И самая главная из них – человеческое непонимание, нежелание забыть о себе и заглянуть в душу другого.
Нью-Йорк, 90-е годы. Вызывающе красивая и патологически неуверенная в себе героиня — начинающая писательница — потеряв непутевого, разгульного, нежно любимого отца, спасаясь от депрессии, сбегает из родного Парижа в главный мегаполис мира в поисках вдохновения и большой любви. Что же она там найдет, вы узнаете из романа, однако сама по себе Америка, увиденная глазами француженки, — это уже, поверьте, сильное зрелище! Катрин Панколь, прозаик, журналист и профессор-филолог, знакомая российскому читателю по романам «Я была первой» и «Мужчина на расстоянии», в особом представлении не нуждается.
Когда хозяйка книжной лавки Кей Бартольди вступила в переписку с незнакомцем, заказавшим у нее редкие книги, она и подумать не могла, сколь опасны бывают подобные связи и чем для нее обернутся невинные рассуждения об изящной словесности…Кто он, таинственный Джонатан Шилдс, назвавшийся американским писателем-библиофилом и что он знает о Кей Бартольди, живущей в маленьком городке на берегу Ла-Манша, где беснуются волны, а в ночи моргает одинокий маяк?Популярнейшая французская писательница, журналистка, автор десяти романов, переведенных на многие языки и покоривших сердца миллионов читателей, Катрин Панколь, как всегда, поражает изяществом стиля и содержания: немногие способны так пронзительно писать о любви…
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.
Необычная история, рассказанная в романе Дидье ван Ковеларта, посвящена судьбе «ребенка из пробирки». Франсуа, бизнесмен с железной хваткой, ворочающий миллиардами, но всегда остающийся в тени, под влиянием случайного стечения обстоятельств решает выступить в роли донора и помочь Симону, скромному продавцу игрушек из провинциального универмага, и его жене Адриенне стать родителями. Он не предвидит, как далеко заведет их всех эта минутная прихоть…Дидье ван Ковеларт (родился в 1960 г.) — один из крупнейших французских писателей современности.
Франсуаза Малле-Жорис — коллекционер простых вещей: обрывков фраз, ситуаций, анекдотов. Дети спорят за завтраком, домработница поет, забыв о грязной посуде, в квартиру забредают случайные люди и остаются ночевать… Из будничных происшествий Малле-Жорис мастерски вырисовывает жизнь в ее подлинной прелести.За юмор и психологизм, за тонкую наблюдательность хозяйка «бумажного домика» удостоилась многих литературных премий. Ей также довелось быть вице-президентом Гонкуровской академии и членом Бельгийской королевской академии французского языка и литературы.«Франсуаза Малле-Жорис великолепно передает трепет эмоций и свой ироничный, критический взгляд на ближних: ее талант в редкой естественности и верности жизни».LʼExpress.
Анна Гавальда — один из самых читаемых авторов мира. Ее называют «звездой французской словестности» и «новой Франсуазой Саган». Ее книги, покорившие миллионы читателей, переведены на десятки языков, отмечены целым созвездием премий, по ним ставят спектакли и снимают фильмы.В новой редакции романа «Глоток свободы» — новые главы. Еще больше очарования Франции, легкости и иронии. И пьянящее ощущение, что ты можешь изменить свою жизнь — стоит только сделать маленький шаг.