Мы другие - [24]

До слуха Гари донеслись пение птиц, шум ветра, шелест деревьев и еще тысячи звуков, объединенные в шум леса. Он что есть силы закрыл уши и глаза, чтобы не слышать всего этого, пока через некоторое время не свыкся с новым качеством своего слуха. Гари никогда так отчетливо не слышал звуки, а главное, не отличал их друг от друга. Он, словно музыкант, различал каждую ноту в мелодии и мог заметить малейшую фальшь, но в этом прекрасном наборе звуков Гари не слышал ни одной фальшивой ноты.

От этого чувства у Гари так захватило дух, что закружилась голова и в глазах помутнело. Он начал всматриваться в ночной лес и через какое-то время смог разглядеть, что происходит вокруг. Гари понял, что теперь он видит лучше, чем раньше. Деревья вокруг стали видны отчетливее, как будто в инфракрасных очках, только вместо зеленого цвета, преобладал серый. С такими зрением и слухом Гари пошел в лес, мягко ступая и передвигаясь быстрее, чем обычно. Холода не чувствовалось, хотя в лесу ночью было довольно прохладно, и Гари разделся до пояса, всем телом почувствовав прохладу и совершенно не ощущая дискомфорта. Ему вдруг невыносимо захотелось воды, почти так же сильно, как совсем недавно он хотел есть. Гари слышал и чувствовал, где находится вода, хотя небольшая алтайская река протекала в пяти километрах от места, где он находился. Это расстояние он преодолел минут за двадцать, совершенно не чувствуя усталости и ориентируясь в лесу не хуже ночного зверя. Река была метров тридцать в ширину и довольно глубокая, но, как ни странно, это Гари уже знал.

Оказавшись в воде, он прочувствовал состояние, похожее на то, что он ощутил во время ночного купания в Аркаиме, только более осознанное и в несколько раз сильнее.

Нырнув и открыв глаза, Гари понял, что может видеть под водой не хуже, чем в лесу, только все вокруг приобрело зеленоватый оттенок. Ему даже показалось, что его глаза светятся ярко-изумрудным цветом.

Дышать не получалось, но потребность в дыхании была гораздо меньше, словно кислород попадает в организм через кожу и часто дышать просто нет необходимости.

Пробыв под водой несколько минут без единого глотка воздуха, Гари резко и без усилий практически выпрыгнул из воды на берег. Это были непередаваемые ощущения эйфории. Сердце, которое под водой едва билось, сейчас готово было выпрыгнуть из груди, а руки и ноги охватила мелкая дрожь.

Гари прислушался к своим ощущениям, как он это делал раньше, когда принимал все подряд, и понял, что сейчас он чувствует что-то совсем другое. Чистота всего происходящего, как чистота нетронутой природы, проникала сквозь все его тело, и он становился ее частью. Настолько гармоничного состояния раньше Гари не мог бы себе и представить.

«Нужно срочно идти к Ивану. Нужно бежать к Ивану, пока есть энергия в теле», — вдруг осознал он и побежал в сторону лесной сторожки, ловко перепрыгивая небольшие препятствия. Гари не понимал, откуда он знает в какую сторону бежать, но он был точно уверен, что состояние этого энергетического заряда скоро кончится. Мягко ступая в быстром беге, он продвигался через тайгу, на десятки метров вперед прокладывая себе маршрут.

Через пару часов марафона Гари почувствовал, что энергия постепенно начинает заканчиваться, а до хижины Ивана было еще более половины пути. Он стал сокращать темп, чтобы беречь силы, понимая, что если остановится, то никогда не дойдет.

Через три часа пути зрение стало не таким острым, и видеть в темноте стало намного сложнее, благо уже наступало утро и в лесу становилось светлее. Обоняние и слух также постепенно ослабевали.

Еще через час пути Гари начал чувствовать свое тело: все его органы и мышцы начинали болеть, особенно желудок. Понимая, что основная часть пути пройдена, Гари совсем обессилел. Теперь он шел со скоростью не более трех-четырех километров в час, то и дело спотыкаясь и падая. Голова начинала болеть, и каждый шаг, казалось, отдавался в мозгу.

Прислонившись к большому дереву и немного отдохнув, Гари почувствовал некоторое облегчение, но передвигаться все равно было сложно.

Еще через час пути он добрел до ручья и практически упал в него. Пролежав около часа, Гари почувствовал небольшой прилив сил, словно вода забрала усталость, но идти все равно было очень трудно.

Пройдя еще километров пять, Гари уже не понимал, в правильном ли направлении он движется. Голова гудела, желудок сводило от голода, мышцы болели, а тело дрожало от холода.

В полубреду он заставлял себя идти, постоянно повторяя фразу, услышанную где-то в «другой», прошлой жизни.

«Развитие — это движение, движение — это жизнь, я живу, пока развиваюсь…

Движение — это жизнь… движение — это жизнь… я живу… пока двигаюсь… я живу… я живу… я живу…» — с трудом шевеля сухими губами, говорил себе Гари.

Что было дальше, он уже не помнил…

Очнулся Гари уже в лесном доме, к которому шел. Рядом с его постелью стоял Иван и, улыбаясь зелеными глазами, смотрел на него.

   —  Я дошел? — прохрипел Гари.

   —  Иначе быть не могло, — с улыбкой ответил Иван.

   —  Как я сюда попал? — спросил Гари.

   —  Я тебя принес. Тащил почти километр… надеялся, что ты дойдешь сам, — продолжая улыбаться, сказал Иван.