Мы другие - [23]

Утром Иван ушел на целый день, а потом стал уходить чаще и на больший промежуток времени.

Гари не предполагал, что молчать так сложно, но чем дальше шло время, тем легче было контролировать этот процесс, и мысли стали упорядочиваться. Прошлая жизнь казалась ему прошлой, а будущей еще не было. Он словно в вакууме медленно протискивался вперед. Было ощущение, что в голове меняется структура мозга и он начинает по-другому мыслить. Заглянув как-то в библиотеку Ивана, он провел там целый День, просматривая книги. Его удивило то, что книги были совершенно разных авторов и пока не имели для Гари логической связи. Это были книги Зигмунда Фрейда по психоанализу, исторические романы про Средневековье, труды Хофмана, индийская Камасутра, истории женщин, правивших миром, труды античного философа Антисфена, альбомы художников, история Калигулы, книги рецептов, труды Менделеева и многие другие. Также в большом шкафу лежали современные журналы. Гари не мог найти логической связи между этими книгами и читал все подряд, чтобы хоть чем-то занять себя.

К концу третьей недели он контролировал свое состояние, но, чем ближе подходило окончание срока, тем сложнее было молчать. Утром двадцать первого дня голос Ивана, словно гром, сотряс тишину дома:

   —  Я рад, что мне не пришлось тебя убивать.

Гари молчал, боясь нечаянно проронить слово.

   —  Что молчишь-то? — улыбнулся Иван.

   —  А что говорить? — хрипло, непривычным для себя голосом ответил Гари.

   —  Пойдем завтракать, впереди другая дорога, — серьезно сказал Иван.

Позавтракав, они пошли в лес и шли до вечера через тайгу. Добравшись до небольшой поляны, они легли спать в палатке. Утром Иван сказал Гари:

   —  Только опустившись до инстинктов, ты можешь познать вершины сознания. Вернешься — значит Ми, если нет — не обессудь. — Он развернулся и пошел в лес.

   —  Что значит «не обессудь»? Стой! — закричал Гари.

Иван обернулся, протянул Гари мешочек с чем-то и сказал:

   —  Когда станет совсем плохо, съешь немного отсюда.

Затем он снова развернулся и словно растворился в лесу.

Обескураженный Гари стоял с мешочком в руках, совершенно не зная, что ему делать. Он вернулся к палатке и понял, что есть ему совершенно нечего. Гари сел рядом с палаткой и сидел достаточно долго, пока чувство голода не заставило его искать еду. Он пошел в лес в надежде что-нибудь найти, но попытки городского жителя найти еду в тайге были обречены на провал. К вечеру положение ухудшилось, и Гари не нашел ничего умнее, как вернуться к палатке и лечь спать. Воды он смог набрать из ручья, но с едой все обстояло сложнее. Гари кое-как уснул от усталости, но утро было совсем не радостное. С раннего утра его мучали кошмары, и, находясь в полудреме, Гари никак не мог понять, что происходит. Когда он проснулся, в голове сидела одна мысль — еда. Потребности упали до физиологического минимума, и Гари начал пробовать то, что раньше он бы ни за какие деньги не стал есть и никогда бы не поверил, что будет это делать. Под пнями он находил жучков и гусениц, ел кору и какие-то ягоды, но этого было все равно мало.

К следующему дню его физическое состояние ухудшилось, а сознание помутнело. Он даже не замечал комаров, которые тучей гудели вокруг него. Вечером он просто лег в палатке, находясь в легком бреду, потому что не было сил идти даже за водой к ручью. Глубокой ночью, сотрясаясь от дрожи, Гари приходил в себя, и ему становилось обидно, что он так глупо теряет свою жизнь из-за придурка, за которым поперся в тайгу. Себя также он считал придурком. За это время Гари во многом осознал свою жизнь и понял, что он любил жизнь, но никогда ее не уважал.

«Любить мало — надо уважать, а любил я себя в жизни, а не жизнь. За это она меня и наказывает», — стуча зубами от ночного холода, думал Гари. Эту мысль Гари вдруг осознал всем телом и мозгом, до глубины каждой клеточки. Он вдруг понял, что жизнь состоит из плюсов и минусов, как и все в жизни, а уважение — это принимать плюсы и минусы. Любить — это принимать только плюсы, ненавидеть — это акцентироваться на минусах. Он понял, что когда судьба посылала ему плюсы, он любил жизнь, а когда минусы, то ненавидел.

«Уважение — видеть и принимать плюсы и минусы», — думал Гари, понимая, что вскоре это может уже не иметь никакого значения, если он останется в лесу еще на некоторое время.

Вдруг Гари вспомнил, что Иван перед уходом дал ему мешочек, про который из-за обиды на него он напрочь забыл. Это воспоминание так «прошибло» Гари, что он вскочил в палатке. Поняв, что терять нечего, он трясущимися руками открыл мешочек, в котором был зеленоватый порошок, и горсть засыпал в рот. Слюней совершенно не было, но Гари с большим усилием все же смог проглотить порошок, по вкусу напоминавший отвар, который он пил в Аркаиме с Иваном, только сейчас его вкусовые рецепторы были изменены из-за голода. Присев в палатке, Гари почувствовал слабую дрожь и легкость во всем теле, как от чистого кокаина, который он часто пробовал в Европе. Состояние стабилизировалось, чувство голода ушло на дальний план, а сил и уверенности прибавилось. Посидев еще минуты три, Гари услышал приближающийся откуда-то снаружи непонятный шум. Шум приближался, но, что это, Гари не мог понять. И вдруг, словно волна тайфуна, в палатку ворвались звуки леса, как будто записанные на магнитофон и воспроизведенные с увеличенной в десятки раз громкостью.