Мы - были! Призыв - [144]

– Вот, посмотри, какой нашу Аночку сюда принесли... – привлек внимание девушки скрипучий голос Тра-Лгаа.

На стене напротив вдруг появились живые картинки, совсем как в хрустальном шаре какого-то мага. Касра увидела похожую комнату сперва пустой, а потом в нее ворвались несколько эльфов с двумя тележками, на которых лежали две женщины. Старуха и эта девочка. Сотни рваных ран уродовали юное тело, лицо выглядело черным и страшным. Мертвым. Девочка была мертва, это эльфийка поняла сразу и испуганно вскрикнула, зажав рот ладонью. Но как же это? Вот ведь она, рядом, жива, стоит и улыбается ей, Касре. А на стене было видно, как мертвое тело положили в яму с розовой слизью. Точно такую, как и та, в которой очнулась она сама недавно. И как на глазах зарастали раны после этого. И как спустя какое-то время девочка, которую, как она слышала, звали Аной, оказалась жива и здорова. Перепугана до смерти, но жива и здорова.

Значит, в этих ямах происходит исцеление? Значит, и она сама жива? Все это показалось настолько невероятным, непонятным, что Касра даже не заметила, что тихонько плачет, уткнувшись Керу в грудь. Арахна дала всем сигнал не трогать бедняжку – пусть выплачется, пусть перестанет бояться. Ей еще столько всего предстояло узнать и понять...

Кер ласково поглаживал плачущую девушку по голове и счастливо улыбался – она с ним, он теперь никому и никогда не отдаст свою любимую девочку, никому не позволит ее обидеть, сделать ей больно. А Касра все никак не могла успокоиться, и никогда еще ей не плакалось так сладко. Никогда она не чувствовала себя такой защищенной, атмосфера в этом странном месте была такой доброй, дружелюбной и ласковой, что эльфийка почти физически ощущала как последние капли страха исчезают, тают, как снег утром. Где бы она ни находилась, ни ей, ни Керу здесь не желают зла, их любят и рады видеть.

– Кер, дружище! – донесся до слуха девушки мужской голос, и она подняла голову, утирая слезы.

Рядом с ними стоял огромный седой воин и по-дружески улыбался. Ее любимый хлопнул незнакомца по плечу и рассмеялся. Касра так давно не слышала его искреннего смеха! Впрочем, столь открыто Кер и не смеялся раньше. Только криво ухмылялся. А от его обычного злобного оскала Касре и самой иногда становилось не по себе.

– Что, Рен? – отозвался Кер, продолжая прижимать к себе все еще всхлипывающую девушку.

– Вас обоих Мастер видеть хочет.

– Он уже вышел? – эльф встревожено посмотрел на дварх-майора, судьба Командора стала ему за эти дни далеко не безразлична.

– Да, с полдня назад, – в глазах Рена Кер видел живой интерес, десантник с восхищением смотрел на Касру, он никогда еще не видел настолько прекрасных женщин. – Тина там под дверьми почти пять суток просидела, не отходила, ждала. А то бы он сразу что-то делать кинулся. Совсем ведь себя не жалеет, следить, что за дитем малым, нужно! Тине едва удалось его поспать загнать, все рвался вниз, проверить как там.

– Не понимаю я... – с тоской в голосе сказал эльф. – Не понимаю... Как маг может быть таким? Они же все и всегда только о себе думают, я на них насмотрелся. А этот...

– А этот, – вмешалась в их разговор Тра-Лгаа, – этот не такой. Ты думаешь, мы не поражаемся ему, брат мой? Еще и как поражаемся. Все же на нем одном держится. И если, не дай Сплетающий Паутину, кому плохо становится, так ведь первым на помощь бросается. Он же больше тысячи лет притворялся бесполым, скрывал от нас как ему больно, плохо, тоскливо, одиноко, никто даже не пытался к нему близко подойти, издали любили и преклонялись. А он мучился в одиночестве и ни один из нас ничего не подозревал! Если бы не Тина, так бы ничего и не узнали...

Кер снова вспомнил, как все вокруг попадали на пол, крича от боли. От малой частички боли Мастера попадали. Даже его самого, хотя эльф еще не проходил Посвящения, пробило. Кер вздрогнул от этого воспоминания и попытался представить, каково пришлось Командору, что тот испытывал сам. Страшновато получалось... Если бы какой-нибудь маг пошел на такую боль ради власти, ничего удивительного не было бы, ради власти колдуны еще и не на то шли. Но этот... Этот пошел на такое ради других, чтобы помочь тем, кому плохо и больно.

Эльф замер на месте, вдруг поняв одну истину – его верность отныне навсегда принадлежит этому человеку, и высокородный в тридцатом поколении отпустил любимую, встал на одно колено, поднял над головой вынутый из ножен меч и принес клятву Тридцати Слов. Он клялся перед лицом небес и знал, что его клятву слышат. Рен отошел в сторону и отсалютовал эльфу одним из собственных мечей, мгновенно оказавшимся в его руке. Дварх-майор понял, что тот клянется не простой клятвой, но не удивился, успев уже немного узнать и понять это существо древней расы, живущее только во имя любви и чести. Понять и начать уважать. Рен почему-то был уверен, что настанет день, и Кер станет одним из коршунов.

Касра расширенными от изумления глазами смотрела, как клялся какому-то неизвестному ей Командору ее любимый. Клялся древней клятвой Тридцати Слов. Уже больше тысячи лет ни одни уста не решались произнести эти слова – слишком страшно небеса наказывали отступника. Девушка слышала все сказанное, но так ничего и не смогла понять. Говорили о незнакомых эльфах, о странном маге. Добрый маг? Какая-то невозможная сказка. Маги физически неспособны к доброте и сочувствию, это Касра знала точно. Она ведь слышала их чувства, знала все их помыслы и желания.