Мы - были! - [289]

Дварх-крейсера в сопровождении эсминцев снова разошлись, а затем резко прыгнули ко всем пяти населенным планетам восставшего сектора. Однако вышли из гиперпространства не слишком близко, замерев вне пределов досягаемости «Астарков». Каждый из крейсеров окутался дымкой защитного поля и выплюнул в окружающее пространство по паре сотен лам-истребителей, рванувшихся к платформам. За ними осторожно двинулись эсминцы.

— Боевая тревога! — взревел Баргиль, ударяя кулаком по красной кнопке. — Суки! Твари! Ублюдки!

Терп побелел. Ведь сами крейсера так и остались вне пределов досягаемости прицельных антенн «Астарков», а против юрких лам-истребителей огромные орудия совершенно бессильны. Да, зенитчики на своих местах и кого-то они, конечно, собьют. Только вряд ли много. У бунтовщиков были, конечно, свои истребители, но только куда их пилотам тягаться с асами ордена. Лучшие из лучших среди местных пилотов служили во флоте княжества и, попав в плен, отказались переходить на сторону Т'а Раге даже под угрозой расстрела. А немногие согласившиеся едва умели летать и не имели никакого боевого опыта. Ничего удивительного, что вскоре большинство истребителей бунтовщиков приказали долго жить. Аарн потеряли едва ли десяток своих машин в этой атаке. После этого обозленные гибелью товарищей орденские пилоты накинулись на оставшиеся беззащитными орбитальные платформы. Зенитные пулеметы отбивались как могли, но только однажды кто-то из зенитчиков чудом попал в лам-истребитель. Да и то, попробуй попади издали в верткую мошку! Даже самый совершенный комп не поможет. Одна за другой платформы «Астарков» превращались в рой бесполезных металлических обломков.

— Какому ублюдку пришло в голову оставить большие орудия без прикрытия?! — взвыл Терп в последние мгновения своей жизни.

Погибший канонир был полностью прав, оставить большие орбитальные платформы почти без защиты являлось верхом тактического идиотизма. Обычно их размещали вперемешку с мезонными и кварковыми пушками и пулеметами, прикрываемыми мощными генераторами защитных полей. А все промежутки занимали миноносцы с сотнями гиперторпед на борту. Чтобы подавить правильно построенную оборону ордену пришлось бы сильно напрягаться, да и потери могли стать астрономическими. Но восставшие понадеялись на «Астарки», зная что у великого князя нет боевого флота, и теперь расплачивались за свою ошибку. Лам-истребители то и дело скрывались в гиперпространстве, выпрыгивая с совершенно неожиданных точек и беспрерывно стреляя. Огонь их гиперторпед и плазменных пулеметов рвал тела платформ в клочья, превращая совершенное оружие в хлам. Любому опытному военному было ясно, что беспорядочные метания крейсеров вокруг третьего сектора являлись всего лишь рекогносцировкой. Орденские командиры времени не теряли, истребительную атаку они спланировали грамотно, и бунтовщикам оказалось нечего противопоставить им.

Не прошло и часа после уничтожения платформ орбитальной обороны, как дварх-крейсера вышли на орбиты пяти планет. А затем над каждой из них запылало небо и оттуда раздался громовой голос:

— Внимание населению третьего приграничного сектора княжества Кэ-Эль-Энах! Согласно союзному договору с княжеством и личной просьбе его величества Равана VI-го вооруженное восстание будет подавлено силами легионов ордена Аарн. Всем не участвовавшим в восстании предписывается разойтись по домам. Войскам бунтовщиков предлагаю сдаться. Сдавшимся его величество обещал помилование. Не сдавшиеся будут уничтожены. На размышление вам дается четверть стандартного часа, после чего мы начинаем атаку.

Сбившиеся в толпы на площадях городов люди облегченно вздыхали, услышав это заявление. Большинству населения этот проклятый бунт очень не нравился. Никому из простых людей не хотелось возвращения времени правления кланов, все они хорошо помнили как часто приходилось голодать тогда. Как трудно было заработать на кусок хлеба для своей семьи. Как постоянно казнили людей без суда и следствия, по прихоти кого-нибудь из светлых князей. Порой только войска, расквартированные на каждой планете, сдерживали людей от восстания. Когда великий князь начал менять законы, поначалу никто не поверил в изменения к лучшему. Но Раван VI-й приятно разочаровал своих подданных. За какие-то пять лет в Кэ-Эль-Энах забыли, что такое безработица, голод и произвол аристократии. Открыто устанавливавшая свои бесчеловечные правила мафия снова ушла в подполье, но это мафиози не слишком помогло, новая полиция, заново созданная великим князем, работала довольно эффективно и вылавливала зверье в человечьем обличье на удивление хорошо. Каждый нормальный человек понимал кому он должен быть за все это благодарным. Равана любили и уважали, его портреты висели почти в каждом доме. Кроме, конечно, поместий злобно шипящих от ненависти старых аристократов, которых лишили привычных им привилегий. К сожалению, у каждого из этих аристократов имелась целая армия прихлебателей, вооруженных прихлебателей. Именно они каким-то образом склонили к измене расквартированные на планетах третьего приграничного сектора войска. Люди мрачно собирались на площадях после объявления о мятеже. Когда на их глазах расстреливали военных и гражданских губернаторов планет, толпа молчала, находясь под прицелом вооруженных бунтовщиков. Но от нее веяло лютой ненавистью. Расстрел оказался ошибкой Т'а Раге, страшной ошибкой, после которой жители городов перестали подчиняться любым приказам. Если им угрожали оружием, люди отходили и стояли в отдалении, ожидая непонятно чего. От их молчаливого осуждения солдатам бунтовщиков становилось не по себе. Многие уже сами не понимали, как дали уговорить себя на эту чудовищную авантюру. Да, после установки орбитальных платформ противокосмической обороны с орудиями класса «Астарк» великий князь не мог высадить на планетах восставшего сектора войска, но все понимали, что Раван найдет выход. И он нашел его, причем совершенно неожиданный для Т'а Раге с подельниками. Настолько неожиданный, что впору было бросать оружие. Никому в голову придти не могло, что великий князь договорится с Аарн. Такого не делал никто и никогда, но Равану законы были не писаны. Он всегда плевал на все и всяческие обычаи, если они мешали ему.