Мы больше нигде не дома - [16]
Глушаков то начал осаду, как положено.
А она сидит без бабла, без тачки, без работы, в Пушкине, с Тимошей…
Вообщем, я ее поддерживала морально.
Своим идиотическим оптимизмом подпитывая ее нечеловеческую силу воли…
А дальше Глушаков из этой истории исчезает
Сперва он его любила. Потом ненавидела.
А потом ей стало пофиг.
Года через три ей стало совершенно пофиг.
И все у нее снова было — и тачка, и работа хорошая и деньги водились.
И Тимоша подрос.
И постепенно нашлось время для новых увлечений.
И мужиков вокруг нее оказалось множество.
Потому что выплыть из-под конкретного Глушакова можно.
Но покинуть нашу богемную деревню, войдя в нее однажды — уже сложно.
Многие пришлые девушки, выбравшись из-под обломков семейной жизни, уже остаются с нами навеки. Потому что свобода суждений, свобода от буржуазных стереотипов — это такая заманчивая штука. И затягивающая.
Так и Наташа одной ногой осталась с нами. Вернувшись в большой город, она осталась с нами, как организатор разных фестов, благотворительных аукционов, фотовыставок… Потому что после жизни с Глушаковым — она всех в деревне знает — всех художников, фотографов, скульпторов…
И вообщем, народу вкруг нее было полно.
Вот этого бородатого косматого нашего народу.
Ну и стали возникать какие-то романы…
Но страшное дежавю, эдакая тень Глушакова
ее преследовала.
То есть, она отчетливо понимала — что каждой
ее избранник — это снова Они.
Те Самые Грабли. И вот она опять на них наступает, и сейчас опять последует удар по лбу.
Мы вообщем, все так живем.
Ну скажем, у девушек рожденных в нашей деревне — лбы уже такие стали — железные. Мы просто удары этих граблей не чувствуем.
А Наташа все это остро чувствовала.
Она говорила: — Господи — но это опять Глушаков. Все тот же Глушаков. Да не хочу я больше этого в своей жизни… не хочу больше этих гениев обслуживать… про Лувры и Нобеля эти грядущие слушать. У меня уже все опять нормально. У меня все в жизни есть. Мне нужен просто кто-то, кто мог бы элементарно заботиться обо мне. О ребенке. Кто мог бы дверцу шкафа починить…
Вообще такая программа, примерно как у Маруси из довлатовской «Иностранки» сложилась в Наташиной голове.
Помню, она пришла однажды и четко ее изложила:
— Я все поняла. Надо жить с простым человеком. С простым мужиком — работягой. С водопроводчиком, с наладчиком станков, со слесарем — со всеми этими людьми жить можно, не надо только снобкой быть.
Мне понравилась Наташина идея. Идея опрощения — она всегда заманчива.
Наташа говорила: — Мне от мужика нужно оно — надежность. И что бы все в доме мог починить. Мой дом уже как сирота какая то — истрепался весь… ему надежные мужские руки нужны. Как и мне…
Я говорю: — Ну здорово. Вперед.
Я то сама, когда нужны надежные мужские руки, вызываю их из компании «Ю-ДУ».
Ну это такое типа «Муж на час». Но звучит менее оскорбительно.
И там приходят иногда такие… готовые еще и к флирту.
Но мне то с моей ксенофобией — какие уж там простые.
Я и пастернаковеда то с трудом переношу, и с японоведом то еле еле лажу… такая уж у меня нежная натура, ежели вот человек не знает, например, кто такие прерафаэлиты — то никакого минету он от меня не дождется.
Но это я такая супер-неженка, а чужие убеждения — уважаю, и Наташина программа опрощения мне понравилась.
Где их — этих, берут, Наташа знала. Она в ту пору работала пиар-директором одного отеля, и там было полно вспомогательных служб. В ее распоряжении был целый штат шоферов, и слесарей, поваров, плотников и водопроводчиков… И она —довольно быстро нашла себе дядьку из этого, ихнего мира.
Звали его Анатолий.
Характерная особенность этого мира — там мужчин зовут полными именами. Но без отчества. Или отдельно отчеством. Но без имени. Но это уже интим и особая уважуха.
Вот помню, если в детстве звонили и говорили: — Михаила можно? Не «Мишу», и не «Михал Самуилыча». А именно «Михаила» — то я знала, что это звонит простой человек — автослесарь или водопроводчик.
И вот у Наташи появился надежный Анатолий.
Она на него не нарадовалась.
Говорила, что он все в доме починил.
Что любит ее и заботится о ней.
Что он совсем простой, и ее это только радует.
Что он — способен ее по настоящему оценить.
Хотелось конешно на него посмотреть.
Наташа как-то долго готовила меня к просмотру Анатолия.
И главное, она меня предупредила: — Я тебя приглашу к нам, дома то теперь все починено, не стыдно и гостей позвать. Но только у меня просьба — ты мне Толю не комплексуй, не заводи с ним разговоров этих… Не надо с ним про все это. Про последнего Уэльбека там, про Фуко и Дерриду, про Борисова-Мусатова в корпусе Бенуа… ты держись простых тем: природа, рыбалка, спорт… ну такое вообщем…
Потом Наташа замоталась с очередным фестом, потом я уехала в Одессу, потом вернулась и Наташа пригласила меня в гости.
Прихожу. Ну, в доме все блестит. Хотя я совершено не отличаю. Мне кажется, и до Анатолия все блестело.
Опять же, сидит мужик. Очень приятный с виду.
Хорошее открытое лицо. Бородатый. Косматый вполне.
Так вот и не скажешь, что слесарь.
Наташа — на кухне что-то готовит.
— Вы Анатолий да? А я Юлия.
Сажусь, начинаю разговор. Помню — задача — его не комплексовать.
Родилась в Питере в 1960-мВ основном, пишу песни. В таком стиле, как было принято в первые послереволюционные годы, то есть, тексты, понятные всем слоям населения.Главная гордость и заслуга — целых десять штук были напечатаны в сборнике «В нашу гавань приходили корабли» — под видом народных.Эдуард Успенский до сих пор не вполне верит, что песни — авторские.Хотя мы нынче снова дружим.Для счастливцев, имеющих возможность жить «на культурную ренту», я пишу очень редко.Но вот сложилась охапка стихов о питерских УЧИТЕЛЯХ, живых и ушедших.Это — адресное обращение лишь к тем, для кого культурная рента — реальность.
«Петербург-нуар». Четырнадцать рассказов. «Четырнадцать оттенков черного», — как названа в предисловии к книге ее цветовая гамма. Пусть читателя не пугает такое цветовое решение. Или, наоборот, — пугает. Впрочем, имена авторов, смешавших краски на палитре «Петербурга-нуара», уже исключают основания для сетований по поводу монохромности книги, как не дают повода пройти мимо нее равнодушно. Сергей Носов, Павел Крусанов, Андрей Кивинов, Андрей Рубанов, Лена Элтанг, Антон Чиж… И перечисленные, и скрытые многоточием, эти имена на слуху и составляют если не славу, то гордость современной литературы как минимум.
Бедная девушка — это всегда — да. Бедная девушка — это всегда — дать. Накормить, напоить собою — мужчину, ребенка, землю Добывать огонь трением. Огонь тела, огонь души. Трением — тела о тело, души о душу. Бедная девушка — мать, жена, монахиня, проститутка, маркитантка. Бедная девушка — мать Тереза и Эдит Пиаф. Бедная девушка — сестра милосердия Всея Земли… … Богородица — Бедная девушка.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дорогой читатель! Вы держите в руках книгу, в основу которой лег одноименный художественный фильм «ТАНКИ». Эта кинокартина приурочена к 120 -летию со дня рождения выдающегося конструктора Михаила Ильича Кошкина и посвящена создателям танка Т-34. Фильм снят по мотивам реальных событий. Он рассказывает о секретном пробеге в 1940 году Михаила Кошкина к Сталину в Москву на прототипах танка для утверждения и запуска в серию опытных образцов боевой машины. Той самой легендарной «тридцатьчетверки», на которой мир был спасен от фашистских захватчиков! В этой книге вы сможете прочитать не только вымышленную киноисторию, но и узнать, как все было в действительности.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.