Музыка любви - [17]

Но это ничего не меняло для него. Ему придется вернуть ключи, а значит, снова встретиться с ней…

Через полчаса он уже стоял перед домом Ханны Чандлер. Он ничего не ждал от этой встречи, а просто собирался выполнить свой долг. Постучав в тяжелую полированную дверь, он хотел, чтобы она услышала его, и в то же время надеялся, что ему удастся избежать встречи с ней с глазу на глаз.

Он всегда знал, чего хотел. Он ставил перед собой цель и шел к ней так решительно и последовательно, что порой это удивляло и немного смущало его семью. Девлин много работал, всегда добиваясь своего, но никогда прежде он не был так не уверен в своих силах.

До этого момента его суждения не подвергались сомнению. Общаясь с другими людьми, он всецело полагался на интуицию, обладая уникальной способностью ускользать в тех случаях, когда новое знакомство оказывалось сомнительным и вступало в противоречие с его принципами.

Он снова постучал, и наконец послышались торопливые шаги. Потом слабый луч света вырвался из приоткрытой двери, и первое, что он увидел, — изумрудные глаза Ханны.

— Майкл? — удивленно проговорила она. — Входи. — Распахнув дверь, она пропустила его вперед.

Ее голос таил след недавнего сна, и этот чуть хрипловатый, сексуальный тембр задел самые сокровенные струны в его душе. Он шагнул вперед. Дверь захлопнулась за его спиной, и этот резкий звук привел его в чувство. Он повернулся к ней.

— Ты одна? — спросил Майкл и тут же подумал, а что он сделает, если она скажет «нет».

— Да-а, — протянула она, прикрывая рукой зевок. — Извини. Мои родные успокоились, увидев, что я в порядке, — пояснила она, сопровождая слова легким смешком. — Наверное, я выглядела усталой. Они покинули меня, строго-настрого приказав хорошенько выспаться.

Ее ответ не удовлетворил его. Взгляд невольно скользнул по полам длинного шелкового халата, который подчеркивал соблазнительные формы ее фигуры. И зов плоти вдруг ожил в нем, пройдясь легким трепетом по всему телу. Он должен знать, должен спросить… Вопрос нельзя больше откладывать.

— А твой муж? — решился Майкл.

— Мой… — ее глаза изумленно распахнулись, — муж?

Вместо объяснения он многозначительно посмотрел на ее левую руку, которую она прижимала к груди, придерживая полы халата. Золотое колечко поблескивало в лучах света.

Ханна покачала головой.

— Нет, — последовал напряженный ответ. — Нет, — снова повторила она, склонив голову. — Я… Не будем об этом. Я живу одна. — Ее голос дрожал.

Она явно не хотела быть откровенной с ним. Но вот она подняла на него глаза, и он понял, что погиб… Один-единственный взгляд, и все его трезвые мысли испарились. Все вопросы и сомнения превратились в ничто, и ему казалось, что сам он медленно и неотвратимо тонет в ее глазах. Он стал их частью, печаль в их бесконечной глубине стала его печалью. Что он мог сделать еще? Разве что прикоснуться к ним.

Он обнял ее. Прохладный шелк ее халата впитал жар его собственного тела. Ее необычайная женственность подстегнула его желание. Вздохнув с облегчением, он прижался к ней всем телом и, испытывая огромное удовлетворение, взял в плен ее ждущие и такие нежные губы.

Теперь сомнения, одолевавшие его, испарились, и страсть вспыхнула с новой силой. Она вспыхнула в них огнем, и казалось, теперь не было силы, способной разлучить их.

Они понимали друг друга без слов. Экстаз чувственности перенес их в мир, сотворенный их собственной фантазией, мир, принадлежащий только любящим сердцам.

Они отдавались друг другу неторопливо, нежно, со всей силой страсти. Каждый из них полностью раскрывал свои чувства, доводя их до совершенства и отдавая другому все без остатка.

Майкл проснулся на рассвете. Какое-то необъяснимое внутреннее беспокойство заставило его подняться так рано. В свете дня мучительные сомнения и вопросы вновь овладели им. Он решил не будить Ханну и пока не требовать от нее ответов. Стоило ему взглянуть на ее темно-рыжие локоны, в беспорядке разметавшиеся по подушке, как нежность вновь захлестнула его. Он тихонько взял свои вещи и на цыпочках прошел в соседнюю комнату.

Теперь у него было время подумать и привести в порядок свои мысли. Ночью он был так захвачен Ханной, что ничего не понимал, ничего не чувствовал, кроме своего голода. Правда, он заметил печаль в ее зеленых глазах и странную дрожь в голосе… Но сейчас, пока она спала, он мог бы попытаться разгадать ее загадку, ауру таинственности, окружавшую это прелестное создание, к которому его тянуло с такой непреодолимой силой.

Ее дом был весьма комфортабельный. Хотя и не такой роскошный и просторный, как дом его родителей или его собственные апартаменты в пентхаусе.

На столике позади софы, обитой голубой парчой, стояло несколько фотографий. Застегивая рубашку, он потянулся к ним в надежде, что семейные фотографии смогут пролить свет на те вопросы, которые так занимали его. Разумеется, больше всего его интересовали снимки, где присутствовала сама Ханна. Три из них он рассматривал с особым пристрастием.

На первой фотографии, как он догадался, была запечатлена семья Ханны — ее родители, братья и кузены. Всех присутствующих отличало определенное сходство. Оно проявлялось и в рыжеватом оттенке волос, и в очертаниях лиц, и в цвете глаз. Майкл не просто смотрел, он дотошно изучал каждое лицо, сравнивая его с Ханной, отмечая не только сходство, но и малейшие различия. И снова его взгляд возвращался к Ханне.