Музыка любви - [50]

Дома даже собаки не вышли ему навстречу. Тита еще не вернулась, а дверь в комнату сына была, как обычно, заперта. Налив себе двойную порцию виски, Андреу ушел в сад и набрал номер на мобильном телефоне. На том конце провода немедленно откликнулись.

— Сеньор Андреу, рад вас слышать! — У детектива, видимо, определился его номер.

— Гомес, я звоню по делу. Вы говорили, если не ошибаюсь, что Аврора дает уроки игры на фортепиано?

— Совершенно верно, сеньор Андреу. Уроки на дому.

— Спасибо, Гомес, это все.

— И только? Имейте в виду, я всегда в вашем распоряжении. Позвольте доложить, что я неустанно продолжаю поиски и обнаружил несколько весьма интересных фактов касательно вашего дедушки. Когда пожелаете...

Андреу, перебив его, сухо и коротко попрощался.

У него сложился план, как подобраться к Авроре окольным путем. Его сын с детства мечтал научиться играть на рояле, но он строго-настрого запретил, боясь, как бы тот не стал похож на деда. Теперь же его осенило, что уроки пойдут на пользу и ему, Андреу, и его сыну. Он преподнесет Борхе приятный сюрприз и заодно сделает маленький подарок себе. Андреу направился в комнату сына. Выслушав его, мальчик первым делом спросил:

— Пап, с тобой все в порядке?

— А что такое?

— Ты же не давал мне даже прикоснуться к клавишам...

— Люди меняются, Борха. По-моему, для тебя так будет лучше. Поменьше компьютера, побольше культуры. Что скажешь? Согласен?

— Еще как согласен, папочка!

Впервые за много лет сын от души обнял и расцеловал Андреу. Так их и застала вернувшаяся домой Тита.

— Я что-то пропустила? — поинтересовалась она, бросая на стул спортивную сумку.

— Папа хочет, чтобы я обучался игре на фортепиано.

Тита удивленно воззрилась на мужа.

— Слишком уж он увлекается компьютером и игровой приставкой, — пояснил тот.

— Вот тут твой отец прав.

Андреу протянул жене листок с нацарапанным на нем телефоном Авроры Вильямари:

— Мне как раз на днях рекомендовали блестящего преподавателя. Позвони ей. Пора нашему сыну сменить хобби.

На следующий день Тита с Авророй обо всем договорились по телефону: Аврора будет к ним приходить дважды в неделю в шесть часов вечера. Занятия начнутся через две недели, как раз с началом учебного года.

Борха оказался образцовым учеником и проявлял усердие, отнюдь не свойственное мальчишкам его возраста. Он обладал превосходным слухом: ему достаточно было один раз услышать мелодию, чтобы воспроизвести ее с безукоризненной точностью. Аврора с первого взгляда прониклась к нему симпатией. Не подозревая, что этот чувствительный светловолосый мальчик приходится ни много ни мало родным внуком Жоану Дольгуту, она видела в нем просто Борху Д. Сарда, несчастного сына богатеньких родителей, одинокого и способного ребенка, похожего на многих, кого ей доводилось учить.

Уступив мольбам ученика и настойчивой просьбе его матери, она увеличила количество своих еженедельных визитов до трех. Каждый понедельник, среду и пятницу они закрывались в комнате Борхи. Время за гаммами и тактами пролетало незаметно: мальчик всякий раз уговаривал ее остаться хоть чуточку подольше. Однажды, вернувшись с работы раньше обычного, Андреу смог потихоньку полюбоваться из-за двери точеным профилем учительницы и ее тонкими пальцами, извлекающими безупречный звук. С ней он и сам бы не отказался чему-нибудь поучиться.

За прошедшие недели он успел еще не раз встретиться с Гомесом, продолжавшим собирать сведения о его дедушке. В остатках архива фабрики, где он работал, нашелся контракт с неким Хосе Дольгутом, занятым в качестве рабочего на конвейере и столяра-шлифовщика. На полях была сделана пометка о его политических взглядах. Скорее всего, он, будучи республиканцем, разделил участь большинства своих товарищей. Пробудившийся в Андреу интерес к семейной истории перерос в навязчивую идею, в страстное желание узнать абсолютно все. Это стало для него чем-то вроде тайного увлечения, которое наполняло смыслом его дни и исподволь сближало с единственной женщиной, удивительным образом сумевшей смутить его покой.

Однажды вечером, обкатывая свой новый автомобиль, Андреу случайно притормозил у ворот кладбища Монжуик. Он совсем не собирался на кладбище, казалось, машина сама его сюда привезла. А раз так, он решил проехать по пустым дорожкам: ни одна живая душа не бродила в этот час среди спящих вечным сном. Роскошный «феррари» скользил между помпезными модернистскими скульптурами, украшающими мавзолеи именитых семейств. Там и тут мраморные ангелы и статуи Святой Девы, потускневшие от капризов погоды, приветствовали его торжественным безмолвием. Андреу знал, где похоронен его отец, поскольку Гомес приложил к своему отчету подробный план кладбища, и, хотя в его намерения не входило навещать могилу, машинально поднялся вверх по склону до отмеченного на плане места. Никогда прежде его нога не ступала на территорию кладбища: Андреу считал бессмысленным тратить время на мертвецов, от которых ничего не добьешься, кроме молчания, ибо привык ценить только то, что приносит выгоду.

Прежде чем выйти из машины, он внимательно огляделся по сторонам, дабы убедиться, что за ним не наблюдает никто, чье мнение для него что-либо значило. Только одинокая старушка, стоя на стремянке, вытирала пыль с надгробия — да и та не обращала на него внимания. Молчание мертвых гипнотизировало. Руководствуясь планом, он миновал одну могилу за другой, пока не натолкнулся на черную надгробную плиту, на которой были высечены два имени — отца и Соледад Урданеты. По блестящему мрамору рассыпался букет из дюжины лилий, принесенный Авророй в прошлую среду. Все цветы пожухли и завяли от солнца, за исключением двух, сохранивших каким-то чудом первозданную свежесть. Под именами стояла одна-единственная дата: 24 июля 2005 года. День их смерти. Андреу замер было в растерянности, как вдруг тоска захлестнула его с такой силой, что он едва не задохнулся от непролитых слез.