Музыка горячей воды - [51]

Нет ничего хуже пьяницы в завязке и Вернувшегося к Вере Христианина, а Майерс был и тем и другим…

Фрэнк пристроился к какой-то колымаге на скоростной полосе. Битая прожорливая дрянь, седан, из трубы грязный хвост выхлопа. Бамперы коцаные, на ходу трясутся. Почти вся краска облезла, машина была едва ли не бесцветна — серая, как смог.

Все это Фрэнка не колыхало. А колыхало его, что колымага ползет еле-еле — на той же скорости, что и машина в соседнем ряду. Он глянул на спидометр. Идут на пятидесяти двух. Почему?

Может, и неважно. Фрэн ждет. На одном конце — Фрэн, на другом — Майерс. Фрэнк один — когда никто не рвет его на куски — лишь по пути с работы или на работу. Или когда спит.

Но все равно застревать на шоссе ему не нравилось. Бессмысленно. Он посмотрел на двух парней на переднем сиденье седана. Оба говорили одновременно и смеялись. Пара щеглов, года 23–24. Фрэнк радовался, что не надо слушать, о чем они говорят. Щеглы начинали его раздражать.

И тут Фрэнк узрел свой шанс. Машина справа от старого седана чуть разогналась и вырвалась вперед. Фрэнк стал обруливать колымагу.

Он уже ошутил вкус свободы — сейчас прорвется. Хоть какая-то победа после жуткого дня с жутким вечером впереди. У него все получится.

И только собрался обогнать старый седан, как щегол за рулем поддал газу, подрезал его и вновь поехал вровень с другой машиной.

Фрэнк опять пристроился за машиной щеглов. Они по-прежнему болтали и ржали. Фрэнк заметил у них наклейку на бампере: «ИИСУС ТЕБЯ ЛЮБИТ».

На заднем стекле у них была переводилка. «ТЕ, КТО»[33].

Ну вот Иисус у них есть, «Те, Кто» у них есть. Почему же, еб вашу мать, они его вперед не пропустят?

Фрэнк тащился за ними, приклеившись к их заднему бамперу. Они продолжали трепаться и ржать. И ехали ровно с той же скоростью, что и машина справа. 50 миль в час.

Фрэнк глянул в заднее зеркальце. Насколько хватало глаз, тянулся сплошной поток машин.

Он срулил со скоростной полосы на соседнюю, затем — на медленную. Там все двигалось быстрее. Фрэнк объюлил машину впереди, метнувшись влево, и вырвался на простор. И тут же заметил, что старый седан тоже наддал. Щеглы теперь с ним поравнялись. Фрэнк проверил спидометр. 62 м/ч. Фрэнк разогнался до 65. Щеглы держались рядом. Он рванул к 70. Щеглы не отставали.

Вот теперь они спешат. Почему?

Фрэнк надавил на акселератор до отказа. «Фольк» способен лишь на 75. Он загубит двигатель, или тяги полетят. Щеглы держались с ним вровень, хотя и свою машину загоняли до смерти.

Он посмотрел на них. Два молодых и светловолосых, жиденькие бороденки. Лица обернулись к нему. Оба никакие, как индюшкины гузки с дырками ртов.

Щегол-пассажир показал ему средний палец.

Фрэнк ткнул сначала в него, потом в водителя. А затем показал на съезд с трассы. Оба кивнули.

Фрэнк довел их до выезда. Тормознул на светофоре. Щеглы за ним подождали. Затем он свернул вправо, щеглы — за ним. Он ехал, пока не увидел супермаркет. Заехал на стоянку. Отметил погрузочную эстакаду. Там было темно. Супермаркет закрыт. На эстакаде никого не было, стальные шторы опущены. Внутри — ничего, только штабеля пустых ящиков. Фрэнк подъехал к эстакаде. Вышел из машины, запер ее и поднялся по пандусу на эстакаду. Щеглы поставили свою колымагу рядом с его машиной и вышли.

Поднялись к нему. В обоих — не больше 130 фунтов. Вдвоем они были тяжелее его фунтов на 30.

Затем тот, который показывал ему палец, сказал:

— Ладно, говнюк! — И кинулся на Фрэнка, пронзительно взвизгнув, а руки при этом выставил плоско, будто в каком-то каратэ.

Крутнулся на месте, попробовал пнуть Фрэнка по ходу пяткой, промахнулся, опять оказался к Фрэнку лицом и заехал ему по уху ладонью. Шлепнул, не более того. Фрэнк вложил в хук справа ему в живот все свои 230 фунтов, и щегол сложился пополам и рухнул на эстакаду.

Второй щегол выхватил нож, щелкнул лезвием.

— Я, блядь, тебе яйца отрежу, — сказал он. Фрэнк дождался, когда щегол на него кинется.

Тот нервно перебрасывал нож из руки в руку. Фрэнк отступил к ящикам. Щегол надвигался и шипел. Фрэнк ждал, спиной прижавшись к ящикам. И когда щегол бросился, Фрэнк поднял руку, схватил один ящик и швырнул в него. Ящик попал щеглу в лицо, и Фрэнк тут же дернулся вперед и перехватил руку с ножом. Сталь звякнула о бетон, и Фрэнк закрутил щеглу руку за спину. Как можно выше.

— Не ломайте мне, пожалуйста, руку! — заверещал щегол.

Фрэнк его отпустил, но дал пинка под зад, сильно. Парнишка упал лицом вперед, держась за жопу. Фрэнк подобрал нож, закрыл лезвие, сунул в карман и медленно пошел к своей машине. Когда завелся, увидел, что щеглы стоят возле своей колымаги и смотрят на него. Они уже не болтали, не смеялись.

Он вдруг разогнал машину прямо на них. Щеглы прыснули в стороны, а он в последний момент свернул. Потом сбавил скорость и выехал с площадки.

Руки дрожали. Не день, а черт знает что. Он ехал по бульвару. «Фольк» бежал плохо, плевался, будто возражал против насилия над собой на трассе.

Потом Фрэнк увидел бар. «Удачливый рыцарь». Перед входом — стоянка. Он затормозил, вышел и вошел.

Сел, заказал «Бад».

— Где у вас телефон?

Бармен сказал. В глубине, возле сральника. Фрэнк сунул монетку и набрал номер.