Музыка горячей воды - [49]

— Ой, — сказала Люси, глядя на Дона, — да он просто роскошный!

Дон ничего не ответил. Она подергала его за рубашку.

— Вы просто роскошный}. — Допила бокал и налила себе еще. — Вы только из душа, да?

— С час назад.

— Ой, у вас кудряшки! Вы роскошный

— Как с картиной движется, Дон? — спросил я.

— Фиг знает. Устал я от своего стиля. По-моему, время переходить к чему-то другому.

— Ой, а на стене — это ваши картины? — спросила Люси.

— Ну.

— Изумительные! Вы их продаете?

— Иногда.

— Обож-жаю эту вашу рыбку! Где вы берете столько аквариумов?

— Купил.

— Вы поглядите — оранжевая! Обож-жаю эту оранжевую!

— Да. Недурная.

— А они едят друг дружку?

— Иногда.

— Вы роскошный.

Люси пила один бокал за другим.

— Ты слишком быстро пьешь, — заметил я.

— Кто бы говорил.

— Ты по-прежнему с Лилли? — спросил Дон.

— Намертво, — ответил я.

Люси допила вино. Бутылка опустела.

— Извините, — сказала она. Убежала в ванную. Мы слышали, как она там блюет.

— Как лошадки скачут? — спросил Дон.

— Сейчас — неплохо. А у тебя как жизнь? Хорошие поебки случаются?

— У меня полоса невезения.

— Не теряй веры. Удача может перемениться.

— Твоими бы, на фиг, устами.

— Лилли все лучше и лучше. Не понимаю, как ей это удается.

Из ванной вышла Люси.

— Боже мой, мне плохо, голова кружится! — Она кинулась на кровать Дона и вытянулась. — Кружится голова.

— Ты просто закрой глаза, — сказал я.

Люси лежала на кровати, глядела на меня и стонала. Мы с Доном еще попили пива. Потом я сказал, что мне пора.

— Будь здоров, — сказал я.

— Храни Бог, — ответил он.

Я уехал, а он остался в дверях, довольно-таки навеселе.

Я перекатился на кровати и снял трубку.

— Алло? Люси.

— Прости меня за вчерашний вечер. Я слишком быстро выпила вино. Но, как хорошая девочка, помыла ванную. Дон приятный паренек. Мне он очень понравился. Может, куплю у него картину.

— Хорошо. Ему не повредит.

— Ты на меня злишься, нет?

— За что?

Она рассмеялась:

— Ну, что меня тошнило и прочее.

— Всех в Америке временами тошнит.

— Я не пьяница.

— Я знаю.

— Все выходные я буду дома, если ты решишь, что хочешь меня видеть.

— Не решу.

— Ты не злишься, Ларри?

— Нет.

— Тогда ладно. Чао-какао.

— Чао-какао.

Я положил трубку на рычаг и закрыл глаза. Если так и дальше буду выигрывать на скачках, куплю новую машину. Перееду в Беверли-Хиллз. Телефон зазвонил опять.

— Алло? Звонил Дон.

— Ты нормально? — спросил он.

— Я нормально. А ты нормально?

— Я прекрасно.

— Вот собираюсь переезжать в Беверли-Хиллз.

— Здорово.

— Хочу жить поближе к дочке.

— А у дочки как?

— Она прекрасна. В ней все есть, от и до.

— Люси не появлялась?

— Только что звонила.

— Она у меня отсосала.

— И как?

— Я не мог кончить.

— Блин.

— Ты ни при чем.

— Надеюсь.

— Так у тебя, значит, все путем, Ларри?

— По-моему, да.

— Ладно, тогда до связи.

— Ну да. Пока, Дон.

Я положил трубку на рычаг и закрыл глаза. Только 10.45 утра, а я всегда сплю до полудня. Жизнь добра столько, сколько ей позволяешь.

Богомолка

Гостиница «Ангельский вид». Марта уплатил привратнику, взял ключ и теперь шел по лестнице. Ночь была далеко не приятна. Номер 222. Что это значит? Он зашел и щелкнул выключателем. В обои уполз десяток тараканов — они жевали, шевелились и жевали. Имелся телефон, платный. Марта сунул дайм и набрал номер. Она ответила.

— Тони? — спросил он.

— Ну, это Тони… — ответила она.

— Тони, я схожу с ума.

— Я же сказала, я к тебе приеду. Ты где?

— «Ангельский вид», угол Шестой и Коронадо, номер двести двадцать два.

— Буду через пару часов.

— А прямо сейчас не можешь?

— Послушай, мне детей Карлу надо завезти, а потом я хочу заехать повидать Джеффа и Хелен, я с ними много лет не виделась…

— Тони, Христа ради, я же люблю тебя, я хочу увидеть тебя сейчас!

— Может, если б ты избавился от жены, Марти…

— На это надо время.

— Увидимся через пару часов, Марти.

— Слушай, Тони…

Она повесила трубку. Марти сел на край кровати. Это будет его последняя связь. Слишком много сил уходит. Женщины сильнее мужчин. Все ходы знают. А он не знает никаких ходов.

В дверь постучали. Он встал и открыл. В коридоре стояла блондинка лет за тридцать в драном синем халате. Тени у нее были очень лиловые, а помада лежала густо. Слегка пахло джином.

— Послушайте, можно я включу телевизор, а?

— Нормально, валяйте.

— До вас тут жил какой-то псих. Только я включу телик, он давай в стены колотить.

— Все в порядке, можете включать. — Марти закрыл дверь. Выудил из пачки предпоследнюю сигарету и закурил. Тони эта — у него в крови, надо ее оттуда выжить. В дверь опять постучали. Опять блондинка. Тени лиловые, глаза по цвету — почти такие же; невозможно, конечно, а казалось, будто она добавила еще слой помады.

— Ну? — спросил Марти.

— Послушайте, — сказала она, — а вы знаете, что делает самка богомола, пока они этим занимаются?

— Чем занимаются?

— Еблей.

— Что она делает?

— Она отгрызает ему голову. Пока они этим занимаются, она ему отгрызает голову. Вот мне кажется, способы умереть бывают и похуже, а вам как?

— Нуда, — ответил Марта. — Например, от рака. Блондинка зашла в номер и закрыла за собой дверь. Подошла и села на единственный стул. Марти присел на кровать.

— А вас возбудило, когда я сказала «ебля»? — спросила блондинка.