Мужская душа. Психологический путеводитель по хрупкому миру сильного пола - [12]

Отвечаю, что я еще не настолько стар, даже если иногда чувствую себя таким, но я готов хвалить его всякий раз, когда есть за что.

Дитрих смеется. Он рад и моему предложению, и возможности посмеяться:

– Я давно не смеялся!

Я рассказываю ему о сериале из моего детства «Тим Талер», в котором мальчик с заразительным смехом продает его дьяволу. Дитрих задумывается и бормочет:

– Да, я тоже это делал, продавал его в казино и в борделях!

Мы много смеемся в течение этого часа, в том числе представляя себе маленького Тима Талера в борделе, и когда Дитрих уходит, он дважды повторяет, что ни в коем случае не хочет потерять свой смех. Я предложил ему записать эту мысль, чтобы не забыть, причем даже не шутил, но он так громко рассмеялся, что я положил ручку.

И наоборот, есть одинокие мальчики, которые «решают» чувствовать боль через отторжение отца. Они эмоционально отрываются от мужского мира и отождествляют себя с матерью. Эти мужчины часто не осознают таких чувств, как гнев или ярость. Напротив, они даже активно дистанцируются от самоуверенного и доминирующего поведения. Дело в том, что такое поведение ассоциируется у них с жестоким отцом – но они не хотят иметь с ним вообще ничего общего. По иронии судьбы эти мужчины, которые основывают свою идентичность не на обесценивании, а на идеализации женственности, в конечном итоге неосознанно стремятся к отторжению эмоций. Потому что все чувства, которые так или иначе связаны с отцом, решительно отвергаются. Неудивительно, что эти мужчины реагируют крайне удивленно или оборонительно, когда сталкиваются со своими собственными агрессивными импульсами – косвенно, через сны и фантазии, или прямо, через обратную связь с другими людьми.

Г-ну Энгельхарду 37 лет, он педагог и член совета от партии зеленых. В системах классификации, которые так популярны в желтой прессе, его назвали бы «новым человеком» во всех отношениях. В первом разговоре он неохотно и со стыдом сообщает о фантазиях, связанных с насилием, которые постоянно преследуют его. Он очень страдает от этого – тем более что они «совсем не в его духе», как он подчеркивает. Оказывается, что фантазии в форме (дневных и ночных) снов по сути связаны с насильственными действиями в отношении его подруги и возникают в ситуациях, когда они проводят много времени вместе, например в отпуске или в выходные дни.

На следующих двух сеансах мы прорабатываем ряд проблем, связанных с его поведением по отношению к подруге. Оно очень похоже на его поведение в юности по отношению к властной матери. Энгельхард с улыбкой отмечает каждое открытие и говорит, что «он уже все знает».

На следующей встрече он вскользь упоминает о «психологических клише», ссылаясь на какой-то комментарий, сделанный мной. В конце часа он интересуется моей профессиональной карьерой. Я с удовольствием начинаю ему рассказывать и только потом понимаю, что Энгельхард уже не раз косвенно поставил под сомнение мою квалификацию и компетентность как психотерапевта.

На следующем сеансе я реагирую на его пассивно-агрессивное отношение ко мне, то есть косвенное и подсознательно враждебное. Я предлагаю прямо сказать, что ему во мне не нравится. Г-н Энгельхард в ужасе от моей реакции и пытается увести разговор в сторону. Но поскольку я настаиваю на том, что он должен открыто выразить свою злость на меня или свое недовольство мной, он наконец признается:

– Я не хотел возвращаться после первого сеанса.

– Замечательно, господин Энгельхард, – говорю я, – теперь все становится ясно, только вот… – Я пытаюсь спровоцировать его и в то же время отвлечь от ощущения, что меня задела его критика.

– Ну, и кроме того… – он все ходит вокруг да около, – вам не так уж много лет, не правда ли? И у вас еще нет такого большого опыта работы.

– Что мне может посоветовать этот зеленый юнец, чуть ли не моложе меня, да? – спрашиваю я.

ЛИЦА, ВОСПИТЫВАЮЩИЕ МАЛЬЧИКОВ, НЕ ОТРАЖАЮТ ИХ НЕГАТИВНЫХ ЧУВСТВ, В ОТЛИЧИЕ ОТ ЧУВСТВ ДЕВОЧЕК. ПОЭТОМУ МАЛЬЧИКИ ЧАСТО НЕ МОГУТ ПРИНЯТЬ ИСПЫТЫВАЕМЫЕ ИМИ НЕГАТИВНЫЕ ЧУВСТВА КАК ЧАСТЬ СВОЕЙ ЛИЧНОСТИ.

СООТВЕТСТВЕННО ВЗРОСЛЫЕ МУЖЧИНЫ С ТРУДОМ ВОСПРИНИМАЮТ СВОИ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЕ ЭМОЦИИ И СПРАВЛЯЮТСЯ С НИМИ.

– Точно, – улыбается он и, похоже, ему нравится открыто выражать свой гнев.

Энгельхарда раздражает то, что он сидит в кресле клиента, а я в кресле терапевта. Я, наконец, спрашиваю его, как он себя чувствует, испытывая такие неприятные чувства здесь и сейчас.

– Необычно, и довольно сложно признать все это!

Энгельхард на мгновение замолкает, а затем рассказывает мне про книги о мужчинах. В них много говорится о «мужской энергии» и «силе», но гораздо меньше о стыде, гневе или зависти. Он действительно со злостью в голосе говорит об этих книгах, поэтому я спрашиваю его:

– А на кого или на что вы еще злитесь?

Он слегка пугается, но затем приходит в себя и тихо говорит:

– На мою партнершу!

Мы решаем, что поговорим о его злости на подругу во время следующего сеанса. Он обещает вернуться.

Этап 2. Внешняя ориентация мужчины (экстернализация)

Когда мальчики переходят на второй этап развития своей идентичности, они уже значительно удалились от себя. Как правило, они и дальше идут этой дорогой, никуда не отклоняясь. Таким образом, мальчики и мужчины идут дальше и дальше из своего внутреннего мира во внешний мир: они развивают многочисленные тенденции к экстернализации.