Мужей много не бывает - [82]

— Не смей вешать трубку! Я хочу услышать последние известия. Подожди, я пойду выпью воды. — Через минуту она возвращается к аппарату, уже не такая сонная. — Ну что? Все раскрылось и был большой скандал?

— Нет. — Я с трудом сдерживаю раздражение. Мне было бы больше по душе, если бы Амели не выказывала такую непоколебимую уверенность в том, что все закончится взрывом. Что ей, трудно, что ли, хоть раз сдержаться и не отпускать подобных фразочек? Ведь есть же шанс, что ситуация разрешится безболезненно.

— Ну и чем вы там занимаетесь?

— Я все утро провела у бассейна.

— Одна? — с недоверием спрашивает Амели. Откуда она все знает?

— Со Стиви.

— Замечательно, — бормочет она, не скрывая сарказма.

— А днем я ходила покупать подарок Лауре.

— Хотела таким образом заглушить чувство вины?

— Нет, отблагодарить за поездку, — раздраженно отвечаю я.

— Значит, вы там неплохо проводите время?

— Вроде бы да. — Я замолкаю.

С чего начать? Я в растерянности. Как ни ищу, не могу отыскать определенности и ясности ни в голове, ни в сердце. Мне нужно с кем-то поговорить, но по понятным причинам я не могу обсуждать мучающий меня вопрос с моими всегдашними наперсниками — Филом и Лаурой. Я не надеюсь, что найду в лице Амели сочувствующую слушательницу, но что еще прикажете делать? В отчаянии я выпаливаю то, что тяжелым камнем лежит у меня на сердце:

— А что, если я вышла замуж не за того мужчину?

— Которого из них ты имеешь в виду? Ты ведь замужем за обоими, — не без оснований уточняет Амели.

— Я испытываю чувства к Стиви, — признаюсь я.

— Какие именно?

Я не могу рассказать Амели о том, что, как ни стараюсь, не могу удержаться от взглядов, направленных на мускулистые руки, плечи или грудь Стиви, или признаться, что меня возбуждает его плоский живот, а узкая волосяная дорожка, ведущая к содержимому его плавок, является для меня едва ли не большим соблазном, чем Дорога, вымощенная желтым кирпичом, — для Дороти Гейл. Вся проблема в том, что он сексуально привлекателен. Не грубо по-плейбойски — ну… да, грубо по-плейбойски тоже, — но он привлекателен также и в не столь явном, более глубоком и деликатном смысле. Он всегда такой был. Я ерзаю на стуле и стараюсь сосредоточиться на тех чувствах, о которых я могу рассказать Амели.

— С ним легко разговаривать. В конце концов, мы знаем друг друга целую вечность.

— Ты не общалась с ним восемь лет. Ты его не знаешь. Близость, которая никогда не кончается, — не более чем иллюзия. Если подходить к вопросу строго, то ни ты, ни я не можем сказать, что знаем кого-нибудь целую вечность, потому что вечность — это невообразимо долго.

— Я все время думаю о нем, — шепотом говорю я.

— В каком смысле? — серьезно спрашивает она.

— В таком смысле — так, как женщины обычно думают о мужчинах, — уклоняюсь я от прямого ответа. — Когда я рядом с ним, я чувствую себя совершенно по-особенному. Разве это не показатель?

— Показатель? Может быть, и показатель — но неизвестно, что он показывает, — говорит Амели. — Белла, я не могу ответить на этот вопрос. Мне эта ситуация так же в новинку, как и тебе. Я не знаю, что ты, предположительно, должна чувствовать.

Но я примерно представляю, чего я не должна чувствовать, — сексуального желания и тоски по Стиви — и, однако, чувствую их.

— Я не хочу думать о Стиви. И стараюсь о нем не думать. Я ничего не пью. По крайней мере, когда я с Филом.

— Мне кажется, разумнее было бы не пить, когда ты со Стиви.

— Может быть, — не прекословлю я. — У меня в голове все перепуталось. С тех пор как мы здесь, я уже пять раз передумала.

— И к какому выводу пришла? Или вернулась к тому, с чего все началось?

— Я не знаю. Голова кругом идет. Сегодня утром, когда мы были вдвоем у бассейна, я поймала себя на том, что использую тот трюк, которому ты научила меня перед свадьбой.

— И что ты запомнила?

— Запах солнечного света и крема для загара на нагретой коже и игру солнечных лучей на поверхности воды.

— Я имела в виду: что ты запомнила на свадьбе с Филом, — холодно уточняет Амели.

— Ой! — Я в замешательстве. — Ну, лилии, наверное, и еще как Фил набросил мне на плечи пиджак, когда мы садились в машину после приема.

— Вот об этом тебе и следовало бы думать, — сурово говорит Амели.

Я задаю единственный вопрос, на который в самом деле хочу получить ответ:

— Амели, как ты думаешь, можно ли любить двух мужчин одновременно?

— Нет, — прямо отвечает она.

— Но ведь такое бывает! — настаиваю я. — Помнишь песню «Я люблю двоих»? — Я начинаю по памяти цитировать текст песни — он о том, как женщина разрывается между двумя возлюбленными, будучи не в силах выбрать одного из них.

Амели нетерпеливо перебивает меня:

— Ты спросила, как я думаю, можно ли любить двух мужчин одновременно, — а я думаю, что нельзя. Истинная любовь не оставляет в душе места для еще одного человека. По отношению к этому второму человеку можно, наверное, испытывать любопытство, симпатию, страсть, в конце концов…

Я понимаю ее мысль, но она мне не очень нравится. Я пытаюсь воззвать к ее состраданию:

— Но все же такого человека стоит пожалеть, как ты думаешь? Если бы, скажем, ты вдруг поняла, что любишь двух мужчин одновременно… и ты при этом замужем за ними обоими, тебе было бы очень тяжело, верно?