Мужей много не бывает - [59]

Я потихоньку влюбляюсь в Стиви.

Знаю-знаю, глупо говорить такие громкие слова, когда мы и встречались-то всего ничего, но как еще объяснить тот факт, что сегодня в метро я вдруг поймала себя на том, что пою в голос. Я почти боюсь того, что со мной происходит. Какая-то часть меня просто кричит о том, что я должна немедленно и любыми способами оказаться подальше от этого. Временами я хочу усадить Стиви в кресло и доходчиво объяснить ему, что с этой стороны я закрыта. Я больше не доверяю мужчинам. Я считаю, что все они сволочи. Может быть, кое-кто из них способен некоторое время успешно скрывать свою сущность, заставляя тебя думать, что он отличается от особей остального истекающего тестостероном стада, — но по большому счету все они одинаковые, и все сволочи. В этом уверена каждая рациональная косточка в моем теле, потому что факты говорят сами за себя. Разве нет?

Но я, ко всему прочему, еще и последний великий романтик.

Мои иррациональные составляющие — сердце и душа — не отстают, нудят, нашептывают, что не все мужчины сволочи. Мой отец — очень хороший человек. Эдди пока еще выше всяких похвал. И Стиви… Стиви тоже славный.

— Эдди уже почти уснул, — говорит Стиви. — Давай ты уложишь его в постель, а я пошарю в холодильнике и сварганю что-нибудь, что смогло бы сойти за ужин?

— Идет, — улыбаюсь я.

Поужинав яичницей на тосте в сопровождении бутылки вина, мы со Стиви, захватив по банке пива, возвращаемся в гостиную.

— Мне нравится твоя квартира, Лаура. Я здесь счастлив.

— Правда? — Я особенно падка на комплименты такого рода, потому что Генрик уже достал меня своими глубокомысленными рассуждениями по поводу того, что у меня была бы вполне приличная квартира, если сделать в ней капитальный ремонт. В последнее время я даже перестала замечать, что вообще-то у меня хорошо.

— Мне нравятся цвета.

Да, это уж точно. У меня все ярко. Почти каждая стена выкрашена в свой цвет. Частично это было сделано из творческих соображений, частично — из экономических. Я часто покупаю банки с краской, которые стоят на полках для распродажи. Это, как правило, краска, которую продавцы уже смешали для покупателей, а те потом не стали ее покупать из-за того, что она вышла кричащей или вульгарной.

— Очень живо, — тактично добавляет Стиви.

— Мне повезло. Белла отдала мне всю краску, оставшуюся у нее после ремонта. Я выкрасила некоторые стены в спокойный синий цвет, а другие — в приглушенный серый. Это улучшило общую атмосферу. Сделало ее чуть мягче.

— Мне больше всего нравятся яркие цвета, — говорит Стиви. — И еще картинки и гирлянды.

Картинки всех сортов у меня рассыпаны по всему дому. Купленные в магазинах или выставках плакаты и открытки, выглядывающие из-за каждого настенного украшения, книги, стоящей на полке кружки; я в жизни не выбросила ни одной присланной мне открытки. Фотографии — в основном на них Эдди, но на нескольких — моя семья, Белла и другие друзья. Как-то я прочитала в книге по фэн-шуй, что фотографии любимых людей притягивают хорошую ци. А что тут такого? Бывает так, что нам требуется вся поддержка, какую мы только можем найти.

Я развесила повсюду рождественские гирлянды. Они такие красивые, держать их в коробках до Рождества — просто кощунство. Я украсила ими дверные и оконные проемы, книжные полки, декоративные вазы, рамки картин. Я не люблю расставаться с вещами. Мне очень трудно просто так выбросить что-нибудь, даже если оно уродливое и бесполезное (вспомните Оскара). Я понимаю, что это не очень хорошо для ци. Согласно восточной философии, все предметы, находящиеся в доме, должны быть либо красивы, либо полезны — если только это не фарфоровая жаба.

Я признаю, что в целом моя квартира выглядит так, будто в ней давно не делали уборку, — и Оскар никогда не упускал случая подчеркнуть это. Генрик, по-видимому, тоже не одобряет моих эстетических предпочтений, хотя он и ограничивает свою критику шаркающими по полу дверями и образовавшимися от сырости пятнами на стенах. Несомненно, моя квартира не такая уютная и ухоженная, как дом Амели, и не такая роскошная и стильная, как дом Беллы. Но к ней хорошо подошел бы эпитет «богемный», а после проливающих бальзам на душу слов Стиви я склонна считать ее еще и хорошо обжитой.

— Когда Оскар ушел, я решила остаться в этой квартире — в основном потому, что мысль о переезде приводила меня в ужас, — говорю я. В разговорах со Стиви я старалась не упоминать Оскара. Я легко выхожу из себя от одного воспоминания о нем, а мужчины предпочитают ощущать горечь в пиве, а не в своих женщинах.

— Почему?

— Боюсь юридических документов, не говоря уже об оценщиках — у них какой-то особый язык, не такой, как у нас. Я не могла представить, как буду в поисках подходящего жилья для нас с Эдди заходить в дома к незнакомым людям.

Стиви молчит, но мне и не нужно другого ответа.

— В прошлом я уже искала себе жилье, и владельцы всегда из кожи вон лезли, чтобы показать, какой у них замечательный дом и какие они приличные люди.

— Что ты имеешь в виду?

— Они варят бразильский кофе, пекут хлеб. Лишний раз нажимают на кнопку освежителя воздуха. Расставляют повсюду вазы со свежими цветами. Женщины слишком много суетятся и улыбаются. Мужчины натужно стараются проявить вежливость и остроумие. Я не решилась пройти через это еще раз.