Мужчина во цвете лет. Мемуары молодого человека - [92]
Решил подождать. Кто-то должен вернуться. Не Майя, так мать.
Время, казалось, стоит без движения, как вода в пруду, и я весь в тине и ряске тягостных мыслей, воспоминаний о том, как ждал когда-то рождения Виты, весь в каких-то смутных догадках, в тенях страха, пузырях надежд. Каждые полчаса поднимался наверх, чтобы удостовериться — не появилась ли вдруг Майя каким-нибудь необъяснимым образом.
Наконец появилась Майина мать с Майиным клетчатым жакетом, брошенным на руку, точно только что вышла из пошивочного ателье, что в соседнем доме. Вопреки установившимся между нами сдержанным отношениям, я подлетел к ней, схватил ее за увешанный одеждой локоть. Она как-то странно отпрянула, я уж думал, опять сейчас начнет толковать о метеосводках и погоде, но она, изменившись в лице, сказала:
— Будем надеяться, все обойдется! Майя, детка, так она измучилась. Все-то у нее не так, как у других.
Будто ища поддержки, она взяла меня за руку и, не отрывая от меня своих глаз, засыпала словами, торопливыми, горячими. И эта бьющая через край тревога внесла непринужденность, взаимопонимание было установлено.
— Все будет хорошо, вот увидите, — сказал я. — Как же иначе. Но, может, ребенок уже родился?
— Ах, не говорите! — В одно и то же время она обливалась слезами и улыбалась между всхлипами. — С первым ребенком всегда не просто. А Майя не из крепких. Я ей говорила: тебе надо побольше гулять. Да разве ее убедишь. Не тот у нее характер. Старшая дочь у меня совсем другая.
— Ничего, все обойдется.
— Я тоже так думаю.
— А что теперь можно сделать? Не нужно ли для ребенка приготовить белье и одежду, в чем домой везти?
— Нет, нет, — она решительно помотала головой, — об этом пока рано думать. В таких вещах я немного суеверна. Сначала пусть благополучно разрешится.
— Тогда, может, позвонить в больницу?
— И с этим успеется. Акушерка, оказалось, моя старая знакомая. Очень симпатичная дама. Мы с ней вместе проходили курс в оздоровительной группе. Я дала телефон соседей. Если родится до двенадцати, она позвонит. Если позже, тогда с утра. Но что ж мы стоим посреди улицы? Вы ведь зайдете, не правда ли?
Мне не хотелось оставаться одному. С нею можно было поговорить о Майе. И подождать звонка из больницы.
— Да, — сказал я, — если позволите.
Она взглянула на меня и почему-то засмущалась.
— Простите, даже не знаю, как вас и величать.
— Ну, со временем все выяснится, я, в свою очередь, в этих вещах суеверен. Прежде пусть родится маленький Альфред Турлав.
С Майиной матерью мы просидели до двух часов ночи. В полночь зашла соседка и сказала, что звонила акушерка — пока никаких перемен. Лег я в три, проснулся в семь. В восемь позвонил, и мне сказали, что в четыре часа двадцать минут у Майи родилась дочь, весит два килограмма восемьсот граммов.
Дочь? Почему дочь? То, что может родиться дочь, — такая возможность мне до сих пор не приходила в голову. Чувствовал себя несколько ошарашенным, однако наступившее облегчение держало разочарование в узде. Ладно, пусть будет дочь. Не все ли равно. Разве это главное.
С букетом белых гвоздик я примчался в родильный дом. Дальше двора там никого не пускали. У ворот, совсем как безработные вокруг биржи труда, в томительном ожидании слонялись отцы. Одни — оживленные, принаряженные, другие — угрюмые, раскисшие, с небритыми физиономиями, красными глазами, кое от кого и попахивало винным перегаром.
Сестра взглянула на меня, как на невидаль.
— Да вы что, с луны свалились? Никаких цветов не принимаем.
— Но я же помню, что посылал.
— Когда это было, интересно?
— Лет двадцать тому назад.
— Ну конечно, — рассмеялась она. — Я, знаете, историю каменного века не проходила. Уж ладно, давайте хотя бы записку.
Вот о записке я не подумал. Записку нужно было еще написать. После нескольких загубленных черновиков послание мое по стилю не превышало уровень обычного отчета о работе КБ, где отдельные поэтические возгласы перемежались с сугубо практическими рассуждениями.
Минут через двадцать получил ответ.
«Я только что проснулась, и у меня такое чувство, будто я совершила нечто выдающееся. Так и кажется, сейчас придут с орденом. Хоть я не разродилась ни пятерней, ни даже двойней. А дочь, говорят, вполне здорова, но когда я впервые увидела ее, меня поразил ее сердитый, насупленный вид. Я, разумеется, как и ты, в глубине души ожидала сына и решила назвать его твоим именем. Теперь все изменилось, а имя придется еще придумывать. Вообще много о чем придется еще подумать. Но об этом в другой раз.
Р.S. Цветы отдай сторожу. Мне почему-то кажется, о нем тут редко вспоминают».
В проходной у первой вертушки дежурила Алма.
— Привет, Алма, — сказал я. — Как жизнь?
— Отлично, — ответила Алма, — чего нам не жить. На этот раз народу было немного, можно было поговорить пообстоятельней.
— Что, сын уехал?
— Укатил.
— А жену опять оставил на твоем попечении?
— И жена уехала.
— Что-то новое.
— На сей раз внучок остался. Яник. Бедовый парнишка.
— Наконец-то ты обзавелась маленьким внучком.
— Не такой уж он маленький. Скоро годик стукнет. В ясли пристроила.
— Пусть растет себе на здоровье.
— Здоровье — это главное, — философски заметила Алма, вздохнув при этом. — Бывают, конечно, всякие трудности. Недавно к нам прилетела бабушка по матери. Целую неделю прожила, а разговор не клеится. Я и по-латышски, и по-русски, а она на своем, на калмыцком языке толкует. Язеп говорит, это все демографическим взрывом называется. Что ты будешь делать, жизнь ведь не стоит на месте.
Сборник повестей латышских прозаиков знакомит читателей с жизнью наших современников — молодежи, сельских тружеников рыбаков. В центре книги — проблемы морально-этического плана, взаимоотношений человека и природы, вопросы формирования личности молодого человека.
Зигмунд Янович Скуинь родился в Риге в 1926 году. Вырос в городском предместье, учился в средней школе, в техникуме, в художественной школе. В девятнадцать лет стал работать журналистом в редакции республиканской молодежной газеты.В литературу вошел в конце 50-х годов. Внимание читателей привлек своим первым романом «Внуки Колумба» (в 1961 году под названием «Молодые» опубликован в «Роман-газете»). В динамичном повествовании Скуиня, в его умении увлечь читателя, несомненно, сказываются давние и прочные традиции латышской литературы.К настоящему времени у Скуиня вышло 68 книг на 13 языках.3. Скуинь — заслуженный работник культуры Латвийской ССР (1973), народный писатель Латвии (1985), лауреат нескольких литературных премий.В романе «Кровать с золотой ножкой» читатель познакомится с интересными людьми, примечательными судьбами.
В сборнике представлены рассказы латышских советских писателей старшего поколения — Вилиса Лациса, Жана Гривы, а также имена известных прозаиков, успешно работающих в жанре рассказа сегодня — это Эгон Лив, Зигмунд Скуинь, Андрис Якубан и др. В книгу вошли произведения, связанные одной общей темой, — рассказы знакомят читателей с жизнью и трудом латышских моряков и рыбаков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Внуки Колумба — это наши молодые современники, юноши и девушки с пытливым умом и пылким сердцем. Герои романа очень молоды, они только вступают в самостоятельную жизнь. Широко открываются перед ними просторы для творчества, дерзаний, поисков. Приходит первая любовь, первые радости и разочарования. И пусть не все гладко в жизни героев, пусть еще приходится им вступать в борьбу с темным наследием прошлого — они чувствуют себя первооткрывателями, живущими в замечательную эпоху великих открытий.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Анатолий Иоффе, врач по профессии, ушел из жизни в расцвете лет, заявив о себе не только как о талантливом специалисте-экспериментаторе, но и как о вполне сложившемся писателе. Его юморески печатались во многих газетах и журналах, в том числе и центральных, выходили отдельными изданиями. Лучшие из них собраны в этой книге. Название книге дал очерк о применении гипноза при лечении некоторых заболеваний. В основу очерка, неслучайно написанного от первого лица, легли непосредственные впечатления автора, занимавшегося гипнозом с лечебными целями.
С одной стороны, нельзя спроектировать эту горно-обогатительную фабрику, не изучив свойств залегающих здесь руд. С другой стороны, построить ее надо как можно быстрее. Быть может, махнуть рукой на тщательные исследования? И почему бы не сменить руководителя лаборатории, который не согласен это сделать, на другого, более сговорчивого?
Человек и современное промышленное производство — тема нового романа Е. Каплинской. Автор ставит перед своими героями наиболее острые проблемы нашего времени, которые они решают в соответствии с их мировоззрением, основанным на высоконравственной отношении к труду. Особую роль играет в романе образ Москвы, которая, постоянно меняясь, остается в сердцах старожилов символом добра, справедливости и трудолюбия.
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.