Мужчина, достойный любви - [44]

—Это не от нервов. Я становлюсь остроум­ной.

—А мне куда теперь деваться со своим остро­умием?

—Понятия не имею. Кстати, за мной одно извинение.

Майкл с любопытством поднял брови.

—Принимаю, а за что, собственно?

—За то, что как-то давно назвала тебя пу­стозвоном.

Майкл разразился смехом.

—Это было так давно, Лайза. Уж лучше из­винилась бы за то, что произошло в последние несколько дней.

—За что, например?

—За то, что медленно сводишь меня с ума.

—Я этого не делаю. — Она скрестила руки на груди и откинулась на спинку сиденья. — По­смотри, там внизу наши джунгли! Хотелось бы знать, как они выглядят ночью! Наверное, по-на­стоящему дикими?

—Не знаю и не намерен выяснять. Прекрати менять тему разговора!

—А я и не меняю.

—Конечно, меняешь!

—Интересно, чем сейчас занимается Криста? Возможно, обдумывает план, как бы нас обоих обойти?

—Без сомнения, — ответил он, бросив на нее слегка помрачневший взгляд. — Кстати, ты на­помнила мне, что сегодня понапрасну потеряла столько времени. А ведь могла бы оставить Лауру сразу после того, как доставила ее в больницу.

—Могла бы.

—Но не сделала этого!

Она занялась пряжкой от ремня, застегнутой на коленях.

—Нет, конечно, нет! Я бы не сумела. Она была совсем одна и собиралась рожать.

—Те, для кого работа превыше всего, в том числе и дружбы, поступили бы иначе. Разве твой босс бросил бы все, чтобы целый день прото­рчать возле беременной женщины, пусть даже она и собралась рожать?

Элизабет улыбнулась, представив Питера Дамиэна на своем месте.

—Вот уж нет. Но я же не мой босс.

—Из того, что я слышал о вашей фирме, у вас там почти все жутко деловые. Как ты с ними ладишь?

Улыбка ее растаяла.

—Не знаю. Иногда и сама удивляюсь.

—Почему же ты работаешь там? Из-за того, что так хотел твой отец?

—Нет. — Элизабет покачала головой, мыс­ленно. возвращаясь к тому дню, когда туда устро­илась. Она прошла все собеседования, ничего не говоря отцу, и даже просила Питера Дамиэна ни о чем не сообщать, пока он не примет решение, а к отцу уже явилась, запасшись хорошей ново­стью.

—Тогда из-за чего? — продолжал настаивать Майкл.

—Что? — Она взглянула на него, не сразу со­образив, что не ответила на его вопрос. — Я по­шла в рекламу, собираясь доказать отцу, что вполне могу заниматься тем же делом, что и он, притом в его фирме. Теперь смешно об этом вспомнить. Я шла домой в полной уверенности, что отец придет от этой новости в восторг или по меньшей мере будет горд за меня, но оказа­лось, что он против. Ему не хотелось, чтобы я занималась тем же делом, он боялся, что придет­ся краснеть за меня, считал, что я не сумею справиться. — Она страдальчески улыбнулась. Ты не представляешь, как мне было горько, но все-таки я решила доказать отцу, что кое на что способна, причем добиться успеха именно в той фирме, которую он основал. Вот поэтому я там и работаю.

Майкл понимающе кивнул.

—Тогда это имеет смысл. Когда тебе говорят, что ты чего-то не сможешь, ты напрягаешься и делаешь все, чтобы доказать обратное.

—Вот-вот, — подтвердила она.

—Но теперь-то что тебе еще надо? Ты пре­красно справляешься с работой, одна из самых уважаемых сотрудников. Твой отец никак уже не может краснеть за тебя! Что же теперь с тобой происходит?

Она пожала плечами и отвернулась, чтобы скрыть смущение в глазах.

—Не знаю. Я склоняюсь к мысли, что суще­ствует еще какая-то причина, которая меня там удерживает, хотя и не знаю, какая. Может, когда я получу этот заказ, все станет на свое место.

—А может, и нет, — тихо сказал Майкл.

Скоре и всего, нет, если ты работаешь там по ка­кой-то ложной причине.

—Я люблю рекламу, — возразила она. — И у меня неплохо получается.

—Но для нормальной жизни тебе одной ра­боты мало. У меня было очень многое, когда я играл в футбол, но я чувствовал всегда, что мне чего-то не хватает. — Его глаза стали задумчивы­ми, он уставился куда-то в сторону. — Присут­ствуя сегодня при родах Лауры, я понял, чего недостает в моей жизни. С одной стороны, я стремился к тому, что есть у нее, а с другой — до смерти боялся обременить себя. Почти всю жизнь я провел, кочуя с места на место, прони­каясь убеждением, что не могу позволить себе ничего постоянного, все равно расставание неиз­бежно.

—Но теперь-то тебе разлучаться не обяза­тельно, — сказала она, тронутая его искренно­стью. — Ты волен делать все, что пожелаешь.

Он улыбнулся.

— Ты права, хотя и высказала сейчас опасную мысль. Наличие собственной компании дает мне возможность самому контролировать свою жизнь. Нет окликов тренера, нет жесткого графика игр, нет страха, что тебе что-нибудь сломают. И вме­сте с тем теперь мне некого, кроме себя, винить в неудачах, а что еще хуже — нет никого, с кем бы можно было поделиться своими горестями и получить поддержку в трудную минуту. — Он посмотрел в ее глаза с горечью, сменившей ха­рактерную для него беззаботность. — Тебе это все, наверное, тоже знакомо?

Элизабет нервно облизала пересохшие губы.

—Я стараюсь не думать об этом.

—Возможно, у нас больше общего, чем мы предполагаем!

—Одиночество не самая хорошая причина для того, чтобы с кем-то встречаться. Это не срабатывает. — Она помолчала и тревожно улыб­нулась. — Я знаю, потому что прошла через это.