Мужчина для нее - [14]

Как могла она спорить с ним, если в душе была согласна с каждым его словом? Абигейл помнила, какая напряженная атмосфера была в доме, когда ее мать завела очередную интрижку, ставшую одной из причин, по которым ее, Абигейл, отослали назад в Англию, в школу-интернат. На этом настоял Филип.

И когда она вернулась в Америку на долгие летние каникулы, тот же Филип окружил ее любовью и вниманием, которых она так жаждала! Фактически отчим был для нее матерью больше, чем ее собственная мать!

Абигейл вздохнула и потерла затылок, пытаясь унять тупую ноющую боль, которая, казалось, не собирается оставлять ее.

Ник наблюдал за ней, и ее усталое движение отрезвило его. Он поднял тяжелый серебряный чайник и стал разливать чай по чашкам. Только увидев это, Абигейл сообразила, что почти ничего не ела и не пила вот уже сутки.

Ник поднялся, подал ей чашку, и она заметила в душистом чае тончайший ломтик лимона.

Он все помнит! Она уже собралась улыбнуться, но тут же одернула себя: только то, что Ник Харрингтон помнит, какой она любила чай, еще не значило, что нужно рассыпаться перед ним в благодарностях! Что ж! Я все еще потерявшаяся одинокая маленькая девочка, подумала она с отчаянием, все так же жаждущая любви, которой не дала мне моя красивая, но очень уж легкомысленная мать! И Абигейл приняла чашку.

— Спасибо, — с автоматической вежливостью произнесла она, но затем поняла, что зря это сказала, и воинственно уставилась на Ника. — С какой это стати я тебя благодарю? — спросила она больше себя, чем его. — Если последние десять минут ты только и делал, что меня оскорблял?

На его лице появилось что-то отдаленно похожее на улыбку; он сидел и потягивал чай.

— Уже лучше, — заметил он спокойно. — Думаю, ты мне больше нравишься как обвинитель, чем как жертва.

Она пожала своими узкими плечами и глотнула чаю.

— Не могу понять, почему ты все еще здесь.

— Не можешь?

Она взглянула на него, прищурив глаза. Он ссылается на недавнюю сцену? Возможно, он ожидал…

Она покачала головой:

— Нет…

Чашка тонкого фарфора была уже на полпути к его губам, но после небольшой заминки он поставил ее на блюдце.

— Меня поражает, как много тебе потребовалось времени, чтобы наконец об этом спросить. — В его зеленых глазах зажегся луч света. — Или ты воображала, что я просто слоняюсь поблизости, надеясь довести до конца то, что мы начали немного раньше на кровати?

Это было ужасно: ее тело сразу же прореагировало на чувственность, прозвучавшую в этом язвительном замечании, будто глубокий убаюкивающий голос задел некую струну желания. Она почувствовала покалывание в груди и сладостное потягивание в самом низу живота. Абигейл крепко сжала губы и украдкой провела языком по пересохшему небу.

— Ну? — настаивал он.

В последние годы Абигейл редко виделась с Ником, но она слишком хорошо его знала. Этот человек мог взбеситься лишь оттого, что она не реагировала на его возмутительные заявления.

Конечно, она была разочарована своим браком, но это уже в прошлом. Теперь она свободна. Долгое время Абигейл была вынуждена оставаться со своим мужем: она цепенела при мысли о том, что Орландо может, всем рассказать о ней, если она бросит его.

Но теперь она больше не обязана принимать такую критику — хватит! Пора научиться выходить из неприятного положения! А кроме того, когда Ник находится в противоположном конце комнаты, это гораздо легче сделать.

Она надула губы.

— Довести до… конца, то что мы, начали немного раньше?.. — медленно повторила она с нарочитым ужасом в голосе. — Ты говоришь это так, будто мы пололи клумбу! — Абигейл осуждающе покачала головой, и медовые волосы тяжелым занавесом закачались вокруг ее длинной шеи. — Боже мой, Ник, если это тот способ, которым ты пользуешься, чтобы затащить женщину в постель, то думаю, твой список побед должен быть крайне мал!

Но, к ее досаде, он выглядел ничуть не разозленным — просто удивился.

— Я никогда не был склонен вести список своих «завоеваний». И где ты откопала такое старинное выражение, как «список побед»? — мягко проговорил он. — Запомни: я никогда не принадлежал к людям, которые ведут счет своим любовным похождениям! А ты, Абби? — И снова в его зеленых глазах вспыхнула довольно откровенная угроза. — Ведешь счет? Если так, возможно, мы могли бы повеселиться, побивая некоторые из твоих рекордов. Что ты на это скажешь?

Если и существовала некая неписаная граница дозволенного, то Ник Харрингтон только что преступил ее. Со стуком поставив чашку, Абигейл вскочила на ноги и свирепо уставилась на него.

— Я пробовала вести себя сегодня как зрелый и разумный человек, гневно сказала она, — и воспринимать твои оскорбления с презрением, которого они заслуживают. Я не позволяла спровоцировать себя и сдерживалась в твоем присутствии, хотя и у святого возникло бы искушение ударить тебя. Но всему есть предел!

— Правда? — невинно спросил он.

— Не сомневайся! — Абигейл заставила себя говорить спокойно, но это было непросто: он безастенчиво и внимательно рассматривал ее ноги, будто имел все права на это. Что за наглость! Она глубоко вздохнула. Во всяком случае, независимо от того, что она чувствовала к Нику теперь, чуть раньше она была рада его видеть. Сегодня он помог ей — она смогла опереться на Ника как в прямом, так и в переносном смысле. Если она по-дружески с ним попрощается, он наверняка забудет, как она лежала на кровати и целовала его. И может быть, она тоже в один прекрасный день сама будет в состоянии забыть об этом. — Спасибо, что пришел сегодня, — закончила Абигейл официально. — Я ценю это, честно, ценю. И я знаю, что…