Муж, жена и сатана - [82]
— Есть три новости, — сообщила Ленка, — плохая, так себе и хорошая. С какой начать, Шварцман?
— Давай с середины, — предложил Мишка, — чтоб не сразу расстраиваться, если чего, и не сразу думать, где бабок набрать на Карибы эти. Тоже если чего. — И выжидательно уставился на жену.
— Требуется уборщица, — озвучила Суходрищева серединную новость.
— И чего? — пожал плечами Мишаня. — И пусть себе требуется. Давай лучше хорошую.
— Череп неизвестного был и передан, и оформлен по всем правилам в наш музейный фонд 4 мая 1931 года неким комсомольцем Аракчеевым, директором кладбища при Свято-Даниловом монастыре. В архивной книге есть пометка, что, по его словам, череп изъят из могилы классика русской литературы Николая Васильевича Гоголя. Все. Есть бирка с номером. Как я и думала, декорационный отдел. Единственная из наших хранителей, с которой у меня нет отношений, как раз она и есть.
— Это еще почему? — удивился Мишка. — У тебя ж характер золотой, я ж с тобой все двадцать шесть лет как в раю сижу, знаю по себе.
— Потому что фанатичная сука, — без каких-либо эмоций отозвалась Ленка.
— Ну, знаешь, была б ты такой уж сукой, я б не стал с тобой жить, ты уж лишнего давай на себя не наговаривай, Суходрищева, не заслужила пока еще.
— Не я, Миша. Она сука, хранительница эта. Я сука одна, а она другая, — ничуть не удивившись Мишкиной реплике, уточнила Ленка. Это и была плохая новость.
— А Гоголь при чем? — внезапно спросил Шварцман. — Это что же, его голова получается? А Лёвка мне за нее всего только рыцаря втюхал какого-то?
— Не говори глупостей, прошу тебя, при чем тут Гоголь? Это череп неизвестного, ясно сказано в описании, но зачем приняли, никто не знает. Такое бывает в нашем деле — экспонат придет неизвестно откуда, его приходуют и после этого он целую вечность на балансе висит, пока не выяснится, что либо фальшак, либо оплошность исполнителя — искреннее заблуждение, как у нас говорят.
— Так, спокойно! — Шварцман обхватил голову руками и помотал получившимся конструктом влево-вправо. — Итак, что мы все-таки с тобой имеем, Суходрищева?! — И ответил сам же: — Мы имеем вещь, которую ищем, зная, что она хранится в декорационном отделе музея. Мы имеем гадину, не дающую нам вещь эту оттуда забрать. И мы имеем… — и вопросительно посмотрел на жену…
— Правильно, — тут же подхватила Суходрищева неозвученную версию мужа. — Мы имеем подставную уборщицу, которую я представлю нашему заму по хозяйству, как свою дальнюю родню. — Тут она на секунду сбилась, но как ни в чем не бывало продолжила: — Как твою дальнюю родню, так будет справедливей. И после этого мы уже вместе с ней думаем, как и в какой момент будет лучше сунуть этот череп в ведро под тряпку. И сразу плывем на Карибы. Все правильно, Шварцман?
— За исключением одного, — уже находясь в глубоком раздумье, ответил Мишаня. — Тряпку, допустим, мы добудем, об этом я позабочусь лично. Вот только где нам взять такую надежную, деревенского вида, сообразительную, рисковую и непродажную дуру? И во сколько она, если найдется, мне станет?
Однако вопрос этот, даже не успев еще пройти стадию окончательной укладки в голове, разрешился сам собой, без его, Шварцмана, практического участия в поиске кандидата, как и без несения дополнительных финансовых затрат. Удача состояла в том что, разминая тему, наряду с рассказом о промежуточных наработках, он дал понять Лёвке, что некоторая заминка, имеющаяся в их общем деле, обусловлена объективными кадровыми трудностями.
— Ты пойми, Лёвчик, — объяснял он проблему своему заказчику, — ты думаешь, это такое плевое дело отыскать в нашем избранном кругу надежную женщину с видом простецкой тетки и замашками преступного элемента? Если она реально тетка, то не справится как вор, а если она воровка и профи, то унесет твою голову и иди ее после свищи.
— А зачем воровке череп? — искренне удивился Гуглицкий этой странной версии Шварцмана. — Что она с ним делать будет? В ступе измельчит и настойку себе сварганит? Или для хэллоуина прибережет, людей пугать?
— Зачем пугать? — пожал плечами Мишаня. — Просто она отыщет крутого купца, серьезного, не то, что мы с тобой, и предложит ему краденое. Скажет, это череп мирового гения. Гоголя, к примеру, какого-нибудь или еще кого-то. Скажет, вынесен из музея, в чем тот сможет легко убедиться, сверившись с их амбарным реестром. Там, кстати, черным по белому писано «череп из могилы Н.В. Гоголя», инвентарный номер присвоен, все дела.
Он сказал это и быстро уставился на Лёвку: в лицо, в лицо, в лоб, в глаза. И по тому, как Гуглицкий непроизвольно сжался, как тут же образовались у него две вертикальные морщины, от носа и до лба, Шварцман догадался, что бьет сейчас куда-то близко к теме. Может, Гоголь, может, шмоголь какой-то еще, а только нечисто тут, слишком уж круто отстегнул Лёвчик за фу-фу, не отторговавшись как положено, как предусматривает порядок ведения нестандартных дел меж нормальными спекулями со стажем.
Впрочем, придуманная им пугалка сразу же забылась, уступив место обсуждению неожиданной идеи, которую, внимательно выслушав Мишку, выдвинул сам же Гуглицкий.
Григорий Ряжский — известный российский писатель, сценарист и продюсер, лауреат высшей кинематографической премии «Ника» и академик…Его новый роман «Колония нескучного режима» — это классическая семейная сага, любимый жанр российских читателей.Полные неожиданных поворотов истории персонажей романа из удивительно разных по происхождению семей сплетаются волею крови и судьбы. Сколько испытаний и мучений, страсти и любви пришлось на долю героев, современников переломного XX века!Простые и сильные отношения родителей и детей, друзей, братьев и сестер, влюбленных и разлученных, гонимых и успешных подкупают искренностью и жизненной правдой.
Три девушки работают на московской «точке». Каждая из них умело «разводит клиента» и одновременно отчаянно цепляется за надежду на «нормальную» жизнь. Используя собственное тело в качестве разменной монеты, они пытаются переиграть судьбу и обменять «договорную честность» на чудо за новым веселым поворотом…Экстремальная и шокирующая повесть известного писателя, сценариста, продюсера Григория Ряжского написана на документальном материале. Очередное издание приурочено к выходу фильма «Точка» на широкий экран.
Трехпрудный переулок в центре Москвы, дом № 22 – именно здесь разворачивается поразительный по своему размаху и глубине спектакль под названием «Дом образцового содержания».Зэк-академик и спившийся скульптор, вор в законе и кинооператор, архитектор и бандит – непростые жители населяют этот старомосковский дом. Непростые судьбы уготованы им автором и временем. Меняются эпохи, меняются герои, меняется и все происходящее вокруг. Кому-то суждена трагическая кончина, кто-то через страдания и лишения придет к Богу…Семейная сага, древнегреческая трагедия, современный триллер – совместив несовместимое, Григорий Ряжский написал грандиозную картину эволюции мира, эволюции общества, эволюции личности…Роман был номинирован на премию «Букер – Открытая Россия».
Роман-триллер, роман-фельетон, роман на грани буффонады и площадной трагикомедии. Доведенный до отчаяния смертью молодой беременной жены герой-писатель решает усыновить чужого ребенка. Успешная жизнь преуспевающего автора бестселлеров дает трещину: оставшись один, он начинает переоценивать собственную жизнь, испытывать судьбу на прочность. Наркотики, случайные женщины, неприятности с законом… Григорий Ряжский с присущей ему иронией и гротеском рисует картину современного общества, в котором творческие люди все чаще воспринимаются как питомцы зоопарка и выставлены на всеобщее посмешище.
Свою новую книгу, «Музейный роман», по счёту уже пятнадцатую, Григорий Ряжский рассматривает как личный эксперимент, как опыт написания романа в необычном для себя, литературно-криминальном, жанре, определяемым самим автором как «культурный детектив». Здесь есть тайна, есть преступление, сыщик, вернее, сыщица, есть расследование, есть наказание. Но, конечно, это больше чем детектив.Известному московскому искусствоведу, специалисту по русскому авангарду, Льву Арсеньевичу Алабину поступает лестное предложение войти в комиссию по обмену знаменитого собрания рисунков мастеров европейской живописи, вывезенного в 1945 году из поверженной Германии, на коллекцию работ русских авангардистов, похищенную немцами во время войны из провинциальных музеев СССР.
Психологическая семейная сага Григория Ряжского «Четыре Любови» — чрезвычайно драматичное по накалу и захватывающее по сюжету повествование.В центре внимания — отношения между главным героем и четырьмя его женщинами, которых по воле судьбы или по воле случая всех звали Любовями: и мать Любовь Львовна, и первая жена Любаша, и вторая жена Люба, и приемная дочь Люба-маленькая…И с каждой из них у главного героя — своя связь, своя история, своя драма любви к Любови…
В этом романе рассказывается о жизни двух семей из Северной Каролины на протяжении более двадцати лет. Одна из героинь — мать-одиночка, другая растит троих дочерей и вынуждена ради их благополучия уйти от ненадежного, но любимого мужа к надежному, но нелюбимому. Детей мы видим сначала маленькими, потом — школьниками, которые на себе испытывают трудности, подстерегающие цветных детей в старшей школе, где основная масса учащихся — белые. Но и став взрослыми, они продолжают разбираться с травмами, полученными в детстве.
История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.