Мутантики - [29]

– В этих шарах желудочный сок. Следите, чтобы на вас не попали брызги! Чудовище, раз мы такие прыткие, решило переварить нас прямо на ходу, – крикнул Отелло. Он подхватил Умника и спрятался с ним в одну из глубоких ниш в стене, туда, где выкрошились кирпичи.

Паук выстрелил новой партией шаров, и одна из капель попала Хорошисту на руку. Место мигом покраснело как обваренное, и лобастик застонал. Он вытер руку краем своей курточки, опасаясь, как бы желудочный сок не разъел кожу.

Пупырь увидел под потолком длинный каменный навес, похожий на галерею. Он помог жене ухватиться за свисавший конец паутины, подсадил ее и сам быстро полез следом.

– Лезем по паутине наверх! Там какой-то балкончик! Давай, Мумуня!

Хорошист и Отелло, боязливо оглядываясь на приближающегося паука, обвязали Умника веревкой вокруг пояса и полезли вверх по толстой паутине, волоча старого лобастика за собой. Паутина была прочная, с крупными ячейками, и лезть по ней было совсем не сложно. Только вниз смотреть было страшно: темные плиты пола со светящимися мумиями и большое скользкое пятно, движущееся вдоль стены, – спина чудовища.

Большой Паук на какое-то время замер, не понимая, куда исчезла его добыча, а потом, ощутив одной из лап подрагивание паутины, бросился вдогонку. Но теперь ему приходилось сложнее. Запах страха уже не был таким отчетливым, потому что у мутантиков, карабкавшихся наверх, просто не оставалось времени бояться.

Опередив паука на десяток метров, мутантики залезли на балкончик.

– Все здесь? – спросил Отелло. И, убедившись, что все на месте, он вытащил половинку ножниц, предусмотрительно захваченную им из подвала, и стал поспешно пилить конец паучьей нити, которым крепилась к потолку вся паутина.

Нить была очень толстой и поддавалась с трудом. Чудовище с каждой секундой приближалось, у Мумуни от ужаса перехватило дыхание. Еще несколько мгновений, и Паук их схватит!

– Отелло, милый, быстрее!

– Я и так делаю все, что могу!

Но вот, наконец, почти перепиленная нить, толщиной с хороший канат, лопнула под тяжестью Паука, и чудовище, уже забиравшееся на балкончик, камнем полетело вниз.

Раздался звук, похожий на оглушительное чмоканье, и Паук шмякнулся об пол брюхом кверху. Его лапы конвульсивно подергивались, а потом прямо на глазах Большой Паук начал уменьшаться и съеживаться, медленно опадая, как надувная игрушка, которую проткнули гвоздем.

– Шары с желудочным соком разорвались у него внутри. Обычно они герметичные, а сейчас получилось, что он растворил сам себя, – объяснил дедушка Умник, морщась от поднимавшегося снизу зловония.

– Страх сожрал сам себя, – задумчиво проговорил Пупырь, глядя вниз на то, что осталось от паука. – Как сказал какой-то древний мудрец, страх и сам труслив, он убежит, нужно только не побояться посмотреть ему в лицо.

Мумуня зажала нос, чтобы не дышать тошнотворным запахом, и оглядела длинную узкую галерею, на которой все они находились. Галерея тянулась вдоль всей стены под потолком и явно была тем балконом, с которого Рыжая Карла наблюдала за действиями паука. Скорее всего отсюда, из галереи вела потайная лестница в личные покои королевы, потому что вряд ли каждый раз, чтобы попасть на балкончик, Карла стала бы карабкаться по паутине, рискуя быть сожранной чудовищем.

– Смотрите! Здесь какой-то сундук! Сундук-сундучище, железное днище! – окликнул друзей Хорошист.

В одной из глубоких ниш в стене стоял большой железный ящик вроде тех, в которых обычно хранится противопожарный инвентарь.

Пупырь приподнял тяжелую крышку, которая чуть не отдавила ему пальцы, и все увидели, что на дне сундука на бархатной подушке лежит сверкающий кристалл продолговатой формы. Едва ли в мире можно было найти драгоценный камень прекраснее этого. Грани кристалла переливались, и даже случайно упавший на них луч света распадался внутри камня на десятки и сотни различных цветов и оттенков, образуя сочетания причудливые и невероятные.

– Думаю, мы случайно набрели на сокровищницу Рыжей Карлы, – предположил Отелло. – Королева считала это место самым надежным во всем дворце. Еще бы, пока паучок был здесь, сюда вряд ли кто бы сунулся.

– Какая красота! – Мумуня взяла камень в руки. И в ее ладонях кристалл засиял, казалось, еще ярче, и тона, которыми переливались его грани, стали еще теплее.

– Ты когда-нибудь слышала о Магическом Кристалле? – спросил Пупырь.

– Нет.

– А о философском камне? А о камне мудрости и власти?

– Тоже нет.

– Какая у меня глупая женушка! – улыбнулся Пупырь. – А сейчас, Мумуня, ты не только слышишь о нем, но и держишь его в руках. Магический Кристалл может быть разным. В ладонях доброго он становится светлым и искрящимся, как у тебя теперь, а в руках злого тускнеет, темнеет и помогает вершить дурные дела.

Даже Отелло, считавшийся самым начитанным среди лобастиков (еще бы, сколько томов он проглотил в самом буквальном смысле этого слова!), слушал Пупыря восхищенно, но с некоторым недоверием.

– А откуда ты все это знаешь? – спросил он.

– Наследственная память, – важно сказал шерстюш. – Когда необходимо, я ее активизирую. Сам не знаю, как это у меня получается. Просто вижу предмет и вспоминаю о нем все. Кажется, у Бормоглотика тоже есть это свойство, хотя и не такое сильное…